Книга 12. Пожиратель империй. Часть 3

Проблема, из-за которой Умса и боги Царства не могли, например, поделить содержимое тайника поровну и тихо-мирно разойтись, заключалась в том, что тайник, как и положено, был заперт. Причём на такой замок, взломать который никто за тысячи лет так и не смог.

Грубое же разрушение дверей тайника с очень высокой вероятностью привело бы как минимум к коллапсу всего осколка, и так едва держащегося в целости, после чего бо́льшая часть сокровищ тайника была бы потеряна в пустоте. В худшем же случае тайник в принципе был устроен так, что без правильного ключа при попытке взлома он автоматически уничтожал содержимое.

Так что конфликт между Оплотом и Царством, по сути, был о том, кто будет взламывать замок. Было очевидно, что тот, кто преуспеет, сможет забрать всё самое ценное, оставив оппоненту только объедки. А после стольких вложенных усилий довольствоваться объедками никто не хотел.

До мысли об объединении и совместной работе они, конечно, уже давным-давно дошли. Вот только соглашаться на это тоже никто не хотел так как в этом случае при открытии тайника с вероятностью в девяносто девять процентов начнётся бойня, и неизвестное содержимое, опять же, может быть уничтожено.

Подход, конечно, был довольно тупым. Как по мне, давно бы уже договорились, вскрыли замок на пару, аккуратно вынесли бы всё содержимое, а потом уже за него дрались.

Но прикол был в том, что из-за кардинально разных систем двух мировых скоплений было невозможно дать друг другу каких-нибудь клятв, гарантировавших бы честность. И также невозможно было быть уверенным, что враг не спрятал в рядах «простых учёных» своих тайных агентов.

Для хоть какого-то закрепления мира был предложен договорных брак между детьми правителей двух фракций, и это могло бы стать решением. Но Наскватч сорвал попытку Умсы продвинуться в этом направлении.

И в результате две стороны, страдая от сильнейшей паранойи, были вынуждены на протяжение уже сотен и тысяч лет играть в «захват флага».

Сам осколок был признан неприкосновенное территорией, все сражения велись в пустоте рядом с ним.

Одна сторона конфликта отправляла к тайнику исследователей и дешифровщиков, а потом выставляла вокруг осколка кордон оцепления. Другая же собиралась с силами, нападала на кордон и, если одерживала верх, позволяла исследователям неприятеля мирно покинуть осколок, после чего отправляла туда уже своих учёных.

Таким образом и те, и другие постепенно накапливали знания о том, как взломать замок тайника. И чем фракция была сильнее, тем дольше могла заниматься изучением, и тем быстрее накапливала информацию.

Вот только вести полностью честную игру никто не собирался. Обе стороны активно занимались шпионажем, и не только постоянно были в курсе успехов оппонентов, но и время от времени умудрялись похищать вражеские наработки.

Умса проигрывал в плане мощи боевых групп банально из-за того, что в его распоряжении было меньше миров и ресурсов. Но из-за своего Закона тьмы способный как на конвейере штамповать идеальных диверсантов, в результате чего в информационной гонке обе стороны были почти наравне.

Несколько сотен лет назад стало понятно, что решение уже близко, так что эскалация конфликта не заставила себя долго ждать. И когда у Наскватча наконец родился сын, Умса попытался ещё раз договориться о союзе и совместном дележе добычи.

Ему это было куда актуальнее, чем Божественному Царству, ведь если разразится полномасштабная война за содержимое тайника, Байгу скорее всего проиграл бы. Рассказывать другим Байгу о тайнике Умса, разумеется, не собирался, так как не хотел делиться ещё и с ними.

Но и на этот раз Наскватч упёрся рогом, отказавшись отдавать сына. В результате чего Умса уже во второй раз не исполнил условий договора с Божественным Царством, окончательно выведя его правителей из себя. И теперь, когда тайник будет открыт, войны избежать уже скорее всего не получится.

Так что вообще-то было не удивительно, что Умса пошёл на столь унизительный шаг, как тайный договор с Чим’А. Ему позарез нужен был Картанд, чтобы хоть как-то восстановить отношения с Божественным Царством.

Однако, хотя все вопросы, связанные с подоплёкой происходящего, вроде как были решены, одно непонимание у меня ещё осталось.

— А как ты собираешься выкрасть что-то из тайника, если он ещё не открыт?

Наскватч хмыкнул.

— Ты не поверишь, но задачу, не дававшуюся лучшим умам Оплота и Царства, решил Тарканд.

Я поднял бровь.

— Я не то, чтобы не поверю… я просто не понимаю, как такое возможно.

Прежде, чем ответить, Наскватч залез в своё пространственное хранилище и вытащил оттуда нечто, отдалённо напоминающее кубик Рубика, только из камня, а ещё многоугольное и ассиметричное, словно ёж.

На каждой из нескольких тысяч граней, окрашенных в тридцать разных цветов, был вырезан уникальный символ, а судя по тому, что я видел с помощью восприятия мировой ауры внутри «кошмара Рубика», отдельные его элементы вращались в связках, и эти связки могли меняться в зависимости от конфигурации всей системы.