Книга 13. Пожиратель Богов. Часть 1

— Хочу предупредить, — окликнул нас, прежде чем мы вошли, Вароп. — повышенная в десятки раз эффективность поглощения мировой ауры имеет побочный эффект в виде загрязнения собственной энергии. Бесконтрольные убийства в лучшем случае приведут к спутанности сознания, а в худшем — к полному безумию и превращению в неразумного зверя. И, пока вы будете в Банке, почти никакие медитации не помогут. Один вариант — это скакать туда сюда между мирами, там поглощая мировую ауру, а здесь очищаясь от загрязнения. Но тогда эффект накачки будет малозаметен, и главное свойство Банки, из-за которого этот мир так ценит Леди, почти сойдёт на нет. Второй — терпеть и бороться, противостоя загрязнению собственными силами. Все известные мне Высшие Майигу, созданные Леди в мире Банки, прошли именно этим путём.

- Мы учтём, — кивнул я, давая остальным отмашку на вход в Банку.

Увиденное внутри действительно было «зрелищем не для слабонервных». И это, на самом деле, было ещё мягко сказано.

Поле до самого горизонта было завалено телами Майигу. Небольшие, размером с человека, и огромные, по несколько сотен, а то и тысяч метров. Гуманоидные и совершенно неопределимых форм. Достаточно сильные, на уровне первого класса, и совсем слабенькие, четвёртых-пятых классов стихий и силы.

Они лежали, сваленные в настоящие горы, спелёнатые цепями из мировой ауры, блокировавшими силу Даров, в которых отчётливо ощущались следы энергий Бенингируды и Воффарин. Но хуже всего было то, что у всех них не было ни конечностей, ни глаз, ни ушей, ни носов, ни языков, ни даже челюстей.

Чтобы не запариваться лишний раз о потенциально буйных «расходниках», которые могли и друг друга начать жрать, и на нас, «дорогих гостей», накинуться, Байгу попросту превратили всех этих Майигу в беззащитные и бесполезные мясные колоды, предназначенные исключительно для того, чтобы умереть и насытить энергией своих Даров Эллису, Мо и остальных.

Раны им прижгли, чтобы они не погибли от кровопотери. Но от того к стоявшему в воздухе тяжёлому металлическому запаху крови добавился ещё более густой и жуткий, с учётом зрелища, запах жареного мяса и палёной шерсти.

И хотя у «материала» больше не было языков, стонать, выть, рычать и реветь от боли, отчаяния и ярости это им не мешало. Так что в Банке стояла по-настоящему жуткая какофония, мгновенно навеивавшая мысли о Преисподней, даже если подобной концепции в принципе не существовало в культуре Единства.

Мо от такого зрелища тут же вырвало, как и Герту. Эллиса глянула на меня с выражением: «Это правда было необходимо?» Шиито побледнел и грязно выругался по-японски, Матео повторил за ним, но уже по-новозеландски. Руби, чтобы не видеть этого ужаса, уткнулась в грудь Тарканда, крепко обнявшего жену и в шоке осматривавшегося по сторонам. Йирро, Саак и Зерена, как урождённые Майигу и бойцы армии, были более устойчивы к такого рода звукам, запахам и видам. Но даже они ощутимо напряглись, будто были готовы в любой момент отразить атаку гнетущей атмосферы крови, боли и смерти, пропитавшей этот мир.

У меня увиденное, разумеется, вызвало резкое внутреннее отторжение. Но в тот же момент, честно признаться, я ощутил, как рот наполняют слюнки.

Хотя генов поглотителя во мне уже не было, спровоцированные ими трансформации моего организма, в том числе и глобальное изменение вкусовых ощущений, никуда не делось. Хотя моему разуму, мягко говоря, не нравилось окружающее, тело уже приготовилось к шикарному пиршеству.

Не сказать, чтобы этот мир был предназначен для меня. Как минимум, его польза для моих аспектов теперь равнялась нулю, да и я куда больше любил, когда добыча сопротивляется перед убийством и поеданием. А подобный шведский стол из сотен тысяч, если не миллионов Майигу, был скорее подобен издевательству, как над жертвами, так и над охотником.

Тем не менее, теперь мне по крайней мере стало кристально ясно неофициальное название этого мира. Банка — как банка с пауками или, как сказал бы Шиито, банка с гу.

Доведённая до экстремального предела концепция выживания сильнейшего. В банку накидывалось множество разнообразных ядовитых гадов, которые начинали жалить и кусать друг друга, и последний оставшийся в живых считался обладателем сильнейшего яда в мире.

Этот мир был идеальным подобием такой банки, только площадью в несколько десятков миллионов квадратных километров.

Правда, Бенингируда извратила идею, от «выживания сильнейшего» перейдя к «усилению избранного». Но это уже было её дело, тем более что благодаря её изменениям я, а точнее мои родные, могли получить ощутимую выгоду.