Книга 13. Пожиратель Богов. Часть 1

На поле боя духовного мира находилось около сорока пяти тысяч Магистров. Сорок тысяч из них находились на четвёртых-пятых стадиях, не представляя для меня ровным счётом никакой угрозы. Где-то четыре с половиной тысячи были на шестых и около семисот — на седьмых.

Так что, хотя над большей частью войск трёх Мудрецов я мог доминировать без труда, тут было немало и тех, кто мог и меня самого прикончить. Тем более объединившись.

И так как моё появление привлекло немало внимания, почти сразу появилось и предостаточно желающих забрать голову взявшегося ниоткуда и вклинившегося в бой эльфа.

Настолько предостаточно, что, хотя я этого и не планировал, мне пришлось с первых же секунд боя активировать на максимум все три аспекта, чтобы хоть как-то выдержать обрушившийся на меня шквал заклинаний. Лев для укрепления тела, а чревоугодие с поддержкой понимания — по поверхности ледяной брони, чтобы поглощать и ослаблять вражеские энергии.

И даже так я чувствовал, как дрожат мышцы и трещат кости от множества ветряных и водных заклинаний всех форм и размеров. А летящие в меня стрелы и метательные копья приходилось и вовсе не принимать на ледяную броню, а либо избегать, либо сбивать в полёте молниями, в противном случае это было чревато превращением в решето.

Радовало лишь одно: в отличие от Алистера, использовавшего едва ли не все стихии и техники, «обычные» Магистры были достаточно однобоки, а также были очень сильно подвержены расовым «стереотипам».

Нет, скорее всего все они умели использовать и огонь, и землю, и магии разума и души, и даже в ближнем бою могли за себя постоять. Но бой, а тем более полномасштабное сражение не было местом для того, что ты умел «в том числе». Чтобы выжить и убить врага, нужно было использовать свои лучшие техники.

И так сложилось, что кентавры были более всего умелы в магии ветров, штормов и бурь, а в качестве оружия использовали луки и пики, тогда как русалки специализировались на водной магии всех форм и сражались либо трезубцами или копьями, либо небольшими метательными копьями.

Тут работала двустороннее «подкрепление». С одной стороны, начав использовать неспецифичную для твоей расы магию, ты рисковал подвергнуться серьёзной дискриминации, особенно если состоял в каком-нибудь крупном клане. С другой же стороны, за много поколений изучения и совершенствования определённых стихий и стилей, их сила начинала ощутимо доминировать над всеми остальными профилями.

Если проще, то чем больше, например, кентавры использовали луки и ветер, тем лучше они были в использовании ветра и луков, и тем меньше хотели использовать что-то другое. И в этом не было ничего странного или предосудительного.

У меня, на самом деле, была ровно та же ситуация. Хотя мой арсенал мировых приказов был невероятно широк, даже без соответствующих оснований Магической Формулы я бы продолжил использовать преимущественно молнии и лёд.

Потому что это было привычно и потому что я был в этом хорош. Уникумов, способных с одинаковой эффективностью использовать все стихии, вроде Алистера, были единицы.

Другой вопрос, что при использовании определённых стихий нужно было знать их сильные и слабые стороны, и уметь не только грамотно использовать их преимущества, но и понимать, как справляться с недостатками.

Я не говорил, что противостоявшие мне Магистры шестых и седьмых стадий были в этом плане профанами. В целом, за редкими исключениями вроде Липпы, сложно было оставаться профаном, достигнув такой силы.

У них была другая проблема. Они не ожидали моих стихий.

Эльфы традиционно специализировались на коротких луках, в ближнем бою, к которому прибегали очень редко — на копьях, либо же коротких мечах, а из всех стихий предпочитали землю, растения и, чуть реже, ту же воду. Молнии, с другой стороны, использовали люди, лёд — огры, а врукопашную сражались почти исключительно оборотни.

Опять же, это не значило, что кентавры Князя и русалки Сальваронта вдруг оказались бессильны против меня. Но, например, защитные артефакты против магии земли, которые они приготовили для этой войны, против меня были абсолютно неэффективны. А отработанные тактики и построения не предназначались для того, чтобы встречать грубые лобовые атаки.

Меня давили числом, это было очевидно и неизбежно. Справиться одновременно с десятком вражеских магов примерно моего уровня было нереально. С трудом удавалось хотя бы в глухую оборону не уходить, то и дело будоража нервишки врагов неожиданными нападениями.

Но также было очевидно, что, если бы на моём месте оказался «нормальный» эльф ровно той же силы, с ним бы справились куда быстрее и проще.

Впрочем, даже со всеми преимуществами, что дал мне эффект неожиданности, дольше пары минут я бы в таком режиме не продержался. К счастью, это и не требовалось, ведь я сражался не один.

В какой-то момент, к моему неудовольствию сильно позже представителей двух других фракций, осознав, что на поле боя появилась неожиданная переменная, в одиночку сдерживавшая десяток вражеских сильнейших Магистров, эльфы послали-таки мне подмогу.