Книга 2

Дурачина-простофиля

Жил-был добрый дурачина-простофиля,

Куда его только черти не носили.
Но однажды, как-то зло повезло,
И совсем в чужое царство занесло.
Слезы градом, — так и надо, простофиля:
Не усаживайся задом на кобыле.
Дурачина.
Посреди большого поля, глядь — три стула.
Дурачину в область печени кольнуло.
Сверху надпись: «Для гостей», «Для князей»,
А на третьем — «Для царских кровей».
Вот на первый стул уселся простофиля,
Потому, что он от горя обессилел.
Дурачина.
Только к стулу примостился дурачина,
Сразу слуги принесли хмельные вина.
Дурачина ощутил много сил,
Ел, и жадно пил, и много шутил.
Ощутив себя в такой бурной силе,
Влез на стул для князей простофиля,
Дурачина.
И сейчас же бывший добрый дурачина
Ощутил, что он ответственный мужчина.
Стал советы отдавать, кликнул рать,
И почти уже решил воевать.
Ощутив себя в такой буйной силе,
Влез на стул для царей простофиля,
Дурачина.
Сразу руки потянулись к печати,
Сразу топать стал ногами и кричати:
— Будь ты князь, будь ты хоть сам господь,
Вот возьму и прикажу запороть!
Если б люди в сей момент рядом были,
Не сказали б комплимент простофиле,
Дурачине.
Но был добрый этот самый простофиля:
Захотел издать указ про изобилье.
Только стул подобных дел не терпел:
Как тряхнет… И, ясно, тот не усидел.
И проснулся добрый малый простофиля
У себя на сеновале, в чем родили.
Дурачина.

Корабли постоят

Корабли постоят — и ложатся на курс.

Но они возвращаются сквозь непогоды.
Не пройдет и полгода — и я появлюсь,
Чтобы снова уйти, чтобы снова уйти на полгода.
Возвращаются все, кроме лучших друзей,
Кроме самых любимых и преданных женщин.
Возвращаются все, кроме тех, кто нужней.
Я не верю судьбе, я не верю судьбе, а себе еще меньше.
Но мне хочется думать, что это не так,
Что сжигать корабли скоро выйдет из моды.
Я, конечно, вернусь, весь в друзьях и мечтах.
Я, конечно, спою, я, конечно, спою, — не пройдет и полгода.