Книга 2

А у ей широкая натура, А у ей - открытая душа, А у ей - шикарная фигура, А у меня в кармане ни гроша!

Потому, что ей в подарок - кольца, Кабаки, духи из первых рук. А взамен - немного удовольствий От ее сомнительных услуг.

Я тебе, - она сказала, - Вася, Дорогое самое отдам! Я сказал: за сто рублей согласен, А если больше - с другом пополам!

Есть такие женщины, что кони: На дыбы, закусят удила! Может я чего-нибудь не понял, Но она обиделась, ушла.

А через месяц улеглись волненья, Через месяц вновь пришла она. У меня такое ощущенье, Что ее устроила цена.

***

Я однажды гулял по столице, Двух прохожих случайно зашиб. И, попавши за это в милицию, Я увидел ее и погиб.

Я не знаю, что там она делала, Видно, паспорт пришла получать. Молодая, красивая, белая... И решил я ее разыскать.

Шел за ней и запомнил парадное. Что ж сказать ей? Ведь я - хулиган! Выпил я и позвал ненаглядную В привокзальный один ресторан.

А ей вслед улыбались прохожие, Ну, хоть просто кричи караул. Одному человеку по роже я Дал за то, что он ей подмигнул.

Я икрою ей булки намазывал, Деньги прямо рекою текли! Я ж такие ей песни заказывал! А в конце заказал "Журавли".

Обещанья я ей до утра давал, Я сморкался и плакал в кашнэ, А она мне сказала:"Я верю вам И отдамся по сходной цене".

Я ударил ее, птицу белую, Закипела горячая кровь! Понял я, что в милиции делала Моя с первого взгляда любовь.

Попутчик

-------

Хоть бы облачко, хоть бы тученька В этот год на моем горизонте. Но однажды я встретил попутчика, Расскажу вам о нем, знакомьтесь!

Он спросил: - Вам куда? - До Вологды

Ах, до Вологды, - это полбеды.

Чемодан мой от водки ломится. Предложил я, как полагается: "Может выпить нам, познакомиться? Поглядим, кто скорее сломается!"

Он сказал:"Вылезать нам в Вологде,

Ну, а Вологда - это вона где!"

Я не помню, кто первый сломался. Помню, он подливал, поддакивал. Мой язык, как шнурок, развязался, Я кого-то ругал и оплакивал.

А проснулся я в городе Вологде,

Но - убей меня - не припомню, где!

А потом мне пришили дельце По статье уголовного кодекса. Успокоили: "Все перемелется". Дали срок и не дали опомниться.

И вдобавок плохую дают статью, Ничего, говорят, вы так молоды! Если б знал я с кем еду, с кем водку пью, Он бы хрен доехал до Вологды!

Все обиды мои годы стерли, Но живу я теперь, как в наручниках. Мне до боли, до кома в горле Надо встретить того попутчика!

***

Сидели, пили вразнобой мадеру, старку, зверобой, И вдруг нас всех зовут в забой - до одного! У нас стахановец, гагановец, загладовец, и надо ведь, Чтоб завалило именно его.

Он в прошлом - младший офицер, Его нам ставили в пример. Он был, как юный пионер, Всегда готов!

И вот он прямо с корабля Пришел стране давать угля, А вот сегодня наломал, как видно, дров.

Спустились в штрек, И бывший зек, Большого риска человек, Сказал: "Беда для всех для нас одна: Вот раскопаем - он опять Начнет три нормы выполнять, Начнет стране угля давать - и нам хана!

Давайте ж, братцы, не стараться, А поработаем с прохладцей, Один за всех - и все за одного!" Служил он в Таллине, ох в Таллине, Теперь лежит заваленный. Нам жаль по-человечески его.

Татуировка

---------

Не делили мы тебя и не ласкали, А что любили, так это позади. Я в душе ношу твой светлый образ, Валя, А Леша выколол твой образ на груди.

Я в тот день, когда прощались на вокзале, Я тебя до гроба помнить обещал. Я сказал, - Я не забуду в жизни Вали! - А я тем более!, - Мне Леша отвечал.

А теперь реши, кому из нас с ним хуже, И кому трудней, попробуй разберись. У него твой профиль выколот снаружи, А у меня душа исколота снутри.

И когда мне так уж тошно, хоть на плаху ( Пусть слова мои тебя не оскорбят ), Я прошу, чтоб леша расстегнул рубаху, И гляжу, гляжу часами на тебя.

Но недавно мой товарищ, друг хороший, Он беду мою искусством поборол, Он скопировал тебя с груди у Леши И на грудь мою твой профиль наколол.

Знаю я, своих друзей чернить неловко, Но ты мне ближе и роднее оттого, Что моя, верней, твоя татуировка Много лучше и красивше, чем его.

***

Я сейчас взорвусь, как триста тонн тротила, Во мне заряд нетворческого зла. Меня сегодня муза посетила, Посетила, так, немного посидела и ушла.

У ней имелись веские причины, Я, в общем, не имею права на нытье: Ну, вы представьте, ночью муза у мужчины, Бог весть, что люди скажут про нее.

И все же мне досадно, одиноко, Ведь эта муза, люди подтвердят, Засиживалась сутками у Блока, У Бальмонта жила, не выходя.

Я бросился к столу, весь нетерпенье, Но, господи, помилуй и спаси, Она ушла, исчезло вдохновенье И три рубля, должно быть, на такси.

Я в бешенстве ношусь, как зверь, по дому, Ну бог с ней, с музой, я ее простил. Она ушла к кому-нибудь другому, Я, видно, ее плохо угостил.

Огромный торт, утыканный свечами, Засох от горя, да и я иссяк. С соседями я допил, сволочами, Для музы предназначенный коньяк.

Ушли года, как люди в черном списке, Все в прошлом, я зеваю от тоски. Она ушла безмолвно, по-английски, Но от нее остались две строки.