Книга 2

Еще не вечер, еще не вечер.

Кто хочет жить, кто весел, кто не тля Готовьте ваши руки к рукопашной! А крысы пусть уходят с корабля Они мешают схватке бесшабашной.

И крысы думали: "А чем не шутит черт?"

И в тьму попрыгали, спасаясь от картечи,

А мы с фрегатом становились к борту борт.

Еще не вечер, еще не вечер.

Лицо в лицо, ножи в ножи, глаза в глаза, Чтоб не достаться спрутам или крабам, Кто с кольтом, кто с кинжалом, кто в слезах Мы покидали тонущий корабль.

Но нет! Им не послать его на дно.

Поможет океан, взвалив на плечи,

Ведь океан - он с нами заодно,

И прав был капитан - еще не вечер.

Последнее стихотворение Владимира Высоцкого

------------------------------------------

И снизу лед, и сверху, Маюсь между. Пробить ли верх, иль пробуравить низ? Конечно, всплыть и не терять надежду, А там за дело, в ожиданьи виз.

Лед надо мною - надломись и тресни! Я чист и прост, хоть я не от сохи, Вернусь к тебе, как корабли из песни, Все помня, даже старые стихи.

Мне меньше полувека, сорок с лишним, Я жив, двенадцать лет тобой и господом храним. Мне есть, что спеть, представ перед всевышним, Мне есть, чем оправдаться перед ним.

***

Последнее стихотворение Владимира

Высоцкого, найденное в бумагах после

его смерти, последовавшей 25 июля,

в 4 часа утра в Москве, в его квар

тире на Грузинской улице.

Светя другим, сгораю сам. А тараканы из щелей: Зачем светить по всем углам? Нам ползать в темноте милей.

Светя другим, сгораю сам, А нетопырь под потолком: Какая в этом польза нам? Висел бы в темноте молчком.

Светя другим, сгораю сам. Сверчок из теплого угла: Сгораешь? Тоже чудеса! Сгоришь - останется зола.

Сгорая сам, светя другим... Так где же вы - глаза к глазам, Та, для кого неугасим? Светя другим, сгораю сам!

Уголовный кодекс.

---------------

Нам ни к чему сюжеты и интриги, Про все мы знаем, все, чего ни дашь, Я, например, на свете лучшей книгой Считаю кодекс уголовный наш.

И если мне неймется и не спится, Или с похмелья нет на мне лица, Открою кодекс на любой странице, И не могу, читаю до конца.

Я не давал товарищам советы, Но знаю я, разбой у них в чести, Вот только что я прочитал про это: Не ниже трех, не свыше 10.

Вы вдумайтесь в простые эти строки, Что нам романы всех времен и стран, В них есть бараки, длинные, как сроки, Скандалы, драки, карты и обман.

Сто лет бы мне не видеть этих строчек, За каждой вижу чью-нибудь судьбу, И радуюсь, когда статья не очень: Ведь все же повезет кому-нибудь.

И сердце стонет раненною птицей, Когда начну свою статью читать, И кровь в висках так ломится, стучится, Как мусора, когда приходят брать.

Антисемиты.

---------

Зачем мне считаться шпаной и бандитом, Не лучше ль податься мне в антисемиты, На их стороне, хоть и нету законов, Поддержка и энтузиазм миллионов.

Решил я, и значит кому-то быть битым, Но надо ж узнать, кто такие семиты, А вдруг это очень приличные люди, А вдруг из-за них мне чего-нибудь будет.

Но друг и учитель, алкаш с бакалеи, Сказал, что семиты - простые евреи, Да это ж такое везение, братцы, Теперь я спокоен, чего мне бояться.

Я долго крепился, и благоговейно Всегда относился к Альберту Эйнштейну Народ мне простит, но спрошу я невольно, Куда отнести мне Абрама Линкольна.

Средь них пострадавший от Сталина Каплер, Средь них уважаемый мной Чарли Чаплин, Мой друг Рабинович и жертвы фашизма, И даже основоположник марксизма.

Но тот же алкаш мне сказал после дельца, Что пьют они кровь христианских младенцев, И как то в пивной мне ребята сказали, Что очень давно они бога распяли.

Им кровушки надо, они без запарки Замучили, гады, слона в зоопарке. Украли, я знаю, они у народа Весь хлеб урожая минувшего года.

По Курской, Казанской железной дороге Построили дачи, живут там, как боги, На все я готов, на разбой и насилье, Бью я жидов, и спасаю Россию.

"Зк" Васильев и Петров "зк"

--------------------------

Сгорели мы по недоразуменью, Он за растрату сел, а я за ксению. У нас любовь была, но мы рассталися, Она кричала, б...., сопротивлялася.

На нас двоих нагрянула ЧК, И вот теперь мы оба с ним "зк", "Зк" Васильев и Петров "зк"

А в лагерях не жизнь, а темень тьмущая, Кругом майданщики, кругом домушники, Кругом ужасное к нам отношение И очень странные поползновения.

Ну, а начальству наплевать, за что и как, Мы для начальства те же самые "зк" "Зк" Васильев и Петров "зк".

И вот решили мы, бежать нам хочется, Не то все это очень плохо кончится, Нас каждый день мордуют уголовники И главный врач зовет к себе в любовники.

И вот в бега решили мы, ну, а пока, Мы оставалися все теми же "зк", "Зк" Васильев и Петров "зк".

Четыре года мы побег готовили, Харчей три тонны мы наэкономили, И нам с собою даже дал половничек Один ужасно милый уголовничек.

И вот ушли мы с ним в руке рука, Рукоплескала нашей дерзости "зк", "Зк" Петрову и Васильеву "зк".

И вот идем по тундре мы, как сиротиночки, Не по дороге все, а по тропиночке. Куда мы шли, в Москву или в Монголию, Он знать не знал, паскуда, а я тем более.