Книга 2. Клан. Обрести силу

Думаю, великому султану, да правит он вечность и сто лет, будет опечален, когда узнает, его непревзойдённых «бессмертных» разгромили торги… Да-да-да, те самые торги, что

несколько десятилетий назад посмели выступить против власти великого султана, да не

оставят Благие его своими милостями.

«Опечален…, - проносилось в голове у застывшего в центре шатра командующего. –

Великий будет просто в ярости, если это ему расскажут так, как надо!». Сульдэ, наконец, медленно повернулся и встретился с глазами кади, все также поглаживающего свою

бородку.

- Хорошо…, - глухо и еле слышно проговорил Сульдэ. – У тебя есть еще один день. Я

буду ждать ровно сутки… И если этот королик до восхода солнца второго дня не придет

сам и не приведет того, кто повинен в смерти моего сына, то «бессмертные» все здесь

смешают с грязью и … кровью.

В этот момент тяжелая ткань, расшитая золотыми цветами и птицами, у входа

шелохнулась, и оттуда раздался негромкий голос.

- Господин, - вслед за голосом показался тяжелый шлем с высоким плюмажем из

конского волоса, принадлежащий хранящему покой командующего телохранителю. –

Господин! – у входа застыл, преклонив одно колено, массивный воин. – У лагеря схвачен

лазутчик, - он поднял голову и сразу же увидел нетерпеливый взмах руки.

Воин сделал шаг назад и уже через несколько мгновений снова появился в шатре, ведя

пригибающегося перед ним человека в рванном овчинном зипуне.

Несколько минут взгляды всех присутствующих были прикованы к этой невысокой

фигуре с рожей пройдохи, увидев которого в толпе сразу же хотелось звать стражу или

вязать его самому.

Видимо именно эти мысли и гуляли в голове у Сульде, когда, нарушив молчание, он

бросил краткое:

- На кол лазутчика.

Крепко державший пройдоху дюжий легионер был готов ко всему – к мольбе и стонам, целованию земли и сапог, припадочной пене изо рта и падениям замертво. Но перед тем, что случилось дальше, его выдержка спасовала…

- Слово и дело, - после сказанных хрипящим голосом двух едва связанных между собой

слов (по крайней мере, для несведущего) в шатре словно по мановению волшебной палочки

установилась могильная тишина. – Слово и дело великого султана, - легионер, еще секунду

назад тащивший человека как щенка за шиворот, резко отдернул руки, словно от пышущего

жаром раскаленного металла.

Поистине магический эффект двух слов, произнесенных доходягой в грязном и вонючем

зипуне, объяснялся просто… «Слово и дело» - это не оскорбление или иная неприличная

фигура речи. Это словесная формула выражала готовность говорившего донести о

преступлении против Великого султана или государства, что, как правило, было одним и

тем же. Этими двумя простыми словами можно было остановить отряд здоровенных лбов

городской стражи, во весь опор несущихся за воришкой; или заставить покрыться

холодным и липким потом жирного и холеного аристократа, который с высоты своего

жеребца не замечает чернь; или руками султанского палача избавиться от своего заклятого

недруга, что своим существованием отравляет тебе жизнь… Под страхом мучительной

смерти любой произнесший эту словесную формулу должен быть доставлен к высшему

должностному лицу и допрошен.

- Прочь! – бледного легионера, словно ветром сдуло из шатра.

Оставшийся в шатре лазутчик (получается, что свой лазутчик) сразу же встал на колени и

поднял над своей головой небольшой сверток, который оказался прямоугольным кусочком

пергамента с четким тисненным изображением золотого льва. Увидевший изображение на

пергаменте, кади тут же приложил его ко лбу, что-то почтительно прошептав при этом.

- Тамга Великого султана, да будет он здоров бесчисленное число лет, - Верховный судья

держал в руках пергаментную тамгу – знак султанской власти, требовавший от любого

щаморца, независимо от его ранга и статуса, оказать помощь его предъявителю

(пергаментная тамга – знак низшего ранга, в отличие от серебряной и золотой тамги). –

Говори!

Стоявший на коленях человек не сразу начал говорить. На осунувшемся лице, покрытом

грязными разводами пота, выделялись глубоко сидящие глаза, которые были жадно

устремлены в одну точку – на серебряный кубок с вином, стоявший на невысоком столике

возле Верховного судьи.

- Теперь это твой кубок, - проследи за жадным взглядом, усмехнувшийся кади Рейби

протянул ему кубок.

Тот снова поклонился и сразу же опустошил содержимое кубка, который мгновенно

исчез в глубинах его зипуна.

- По велению моего господина, - наконец, заговорил он. – Я следовал в земли гномов, примечая все необычное…, - он говорил быстро, иногда глотая окончания слов. – Я узнал, что подгорный народ ведет тайную торговлю с ольстерским королевством… Кузницы

одного из кланов, расположенного вдали от больших городов, работают день и ночи, выковывая оружие – доспехи, мечи, щиты, наконечники копий и стрел. Я смог раздобыть