Книга 3_Город богов

"Эрешкигаль – это мое имя, настоящее имя, – заговорив на языке мыслей, богиня устремила на него взгляд своих лучистых глаз, подобных светлым озерам рассветных стран, чья зеркальная гладь покрыта тонкой слюдяной дымкой печали и боли, которым не будет конца, ибо что есть будущее, для живущей лишь прошлым днем? И, все же, в них была надежда, яростная, страстная вера в то, что взошедшее солнце наполнит мир своим светом и теплом и ледяная чешуйка растает, позволяя заглянуть в мир, которого не было и нет, которому еще только предстоит родиться. – Шамаш…" "Меня зовут… Звали иначе. И ты знаешь об этом не хуже меня".

"Пойми, все твое сопротивление, стремление отвергнуть неизбежное, бессмысленны!

С того самого мига, как ты вошел в этот мир и до конца мироздания ты будешь Шамашем".

"Я не смогу заменить вам умершего бога".

"Ты думаешь, что иной… Ты ошибаешься! Возможно, тому виной твое нежелание принять настоящее, и я никак не могу понять, почему это происходит… Шамаш, ты – тот, кем хочешь быть, ибо ты – бог. Конечно, бог не в том смысле, который вкладывает в это слово твоя собственная вера… Постарайся понять… Вот я… Я ношу титул богини, но не претендую на то, чтобы считаться одной из творцов вселенной… Я… Я лишь принадлежу к кругу их последователей, поднявшихся на одну ступень над землей, наместников здесь, на этом островке бесконечности… И ты…" "Прости, – он поднял руку, останавливая ее. – Мне бы очень хотелось понять…

Признаюсь, многое на этой земле кажется мне удивительным и странным… Но сейчас – не время для разговоров".

"Ты не понимаешь еще столь многого! Позволь мне объяснить! Поверь: без этих знаний ты обречен…!" – она чувствовала, как рвутся протянутые ею невидимые нити, призванные удерживать собеседника на месте, не давая шагнуть вниз с края бездны. Ее душа стонала, страдая от страшной боли, рожденной отчаянием и осознанием того, что она бессильна что-либо изменить. Воля Шамаша была сильнее ее. Его могущество было несравнимо большим, хотя и продолжало во многом оставаться неосознанным, невостребованным.

– Я вижу, – затрудненным, напряженным шепотом заговорила она, – я вижу множество грядущих, лежащих мертвыми камнями у твоих ног. Когда одно из них обретет жизнь, все иные исчезнут. Но пока еще… Пока еще ты можешь выбирать… И мне очень хочется, чтобы это был лучший из путей, полный надежды и веры… Мы еще увидимся.

И тогда я расскажу тебе обо всем, дорогой мой брат… – ее очертания начали тускнеть, таять, словно снежинка на горячей ладони, становясь прозрачной каплей исполненной живительных сил влаги. – А пока, – ее голос, словно наполнившись великой силой, стал чистым и отчетливым. И пусть он все сильнее и сильнее удалялся, звуча уже откуда-то из-за грани миров, казалось, что он заполняет собой всю землю, окутывает сознание всех тех, кто его слышал. – Не суди меня. Не проклинай. Пойми: я делаю лишь то, что должна сделать. Я не становлюсь преградой на твоем пути, совсем нет: всем сердцем, всей душой я хочу лишь помочь…

Шамаш, – теперь говорила не тихая, печальная женщина, а грозная властная богиня, повелительница мира мертвых, – я знаю, что моя власть не подчинит тебя. Но я не могу проиграть. Не ради себя, даже не из-за тебя – во имя этого мира, у которого, как я предчувствую, верю всей душой, наконец-то появилась надежда на будущее. Я напоминаю тебе о слове, данном друзьям – обещании не вмешиваться ни во что, происходящее в городе, не прибегать к помощи силы.

Зная, что закон, направляющий твое сердце, когда оно стремится помочь попавшим в беду, сильнее любого слова, видя, что ты уже раз нарушил обет, защищая души своих спутников, прощая за минувшее, но не грядущее, я призываю творцов всего сущего, свышних, невидимых, непознанных, стоящих над силами и стихиями, повелевающих вечностью стать свидетелями и поручителями мне в том, что обет должен быть исполнен! Шамаш, ты не станешь вмешиваться ни во что, происходящее в этом городе, не сможешь прибегнуть к помощи своих сил, не…

– Нет! – упрямо проговорил колдун, не замечая, что тем самым надрывает полотно пространства, вызывая из бездн все новые вихри демонов, готовых поглотить не только один город, но и весь мир.

Хорошо…- донеслось откуда-то из-за грани мироздания, словно говоривший был за пределами всего сущего. Этот голос… Он сочетал в себе сотни, складывая в один звук неисчислимое множество смыслов, услышанный всеми, но понятный лишь одному.

Завораживая, подчиняя себе, он, в то же время, оставлял свободу для выбора. – "Если ты вновь хочешь бросить свою жизнь на весы судьбы, но на этот раз не ради спасения всего мира, а лишь во имя нескольких жизней… Что ж, это твое право.

Но слово было дано. И ты, не будучи больше человеком, не сможешь его нарушить…

Мы не позволим тебе…" -Однажды вы уже… – он умолк, застонав от страшной боли, пронзившей старые, казалось, уже давно зажившие раны, согнулся, опустился на камни мостовой, не в силах удержаться на израненных ногах.