Книга 3. Пути. Дороги. Встречи

— Цифра — 666 число зверя, каббалистическое число смерти. Нам известно, что в этом году начались репрессии против возрождения исконно русского православия и подмена его греческим. И число, и церковная реформа указывают на явный заказ. Но было ещё одно тайное предписание Запада. Почему тайное? Да потому что, официально христиане всех давным-давно убедили, что с язычеством покончено. Что их победа над ним состоялась. А тут на тебе, оказывается в Сибири живут себе и здравствуют нехристи! И не инородцы, типа нас, хантов, а чистокровные русские люди. Потому в сибирских летописях русских чёлдонов и называют татарами, тунгусами и якутами… Но шила, как известно, в мешке не утаишь. Запад внимательно следил за событиями на востоке России. И в 1666 году русскому царю было приказано очистить свою землю и от христианства Сергия Радонежского, и, конечно же, от хранителей древней северной традиции. Возрождения последней Запад боялся более всего. Вот и началось: в России запылали тысячи костров, на которых сжигали старинные рукописные книги. А в Сибири стали гореть города и сёла чёлдонов. Хозяев же их хладнокровно расстреливали и вешали. Завершил это злодеяние царь Пётр I. В основном он и занимался русскими кержаками. Считается, что реформы Петра I унесли на тот свет треть населения России. На мой взгляд, намного больше. Ведь того, что происходило в его царствование в Сибири, никто не учитывал. Всё делалось тайно, без огласки. Вот кто уничтожил Русь Сибирскую, не китайцы и не монголы. Её искоренили свои же русские цари, — вздохнул Лисак Павлович.

— Да какие они были русские? — возмутился я. — Когда ненавидели свой же собственный народ и относились к нему как к порабощённой завоёванной нации. Взять ту же теорию норманизма, которая навязывает мнение, что государственность на Русь принесли скандинавы. Династия Романовых эту ложную антинаучную доктрину всегда поддерживала. Спрашивается, почему? Да потому, что не считала себя русской.

— Хорошо, что ты вспомнил о норманистской теории, Гера, — поднялся со своего места хантейский друид. — Я сейчас.

С этими словами Лисак Павлович направился к своему домику и через несколько минут вернулся с какой-то книгой.

— На, забирай, я тебе дарю, — протянул он мне её. — Она наверняка может тебе пригодиться.

Я взял в руки книгу.

— Это История Сибири Миллера, того самого, который изобрёл норманистскую теорию, — пояснил шаман.

Я взглянул на дату издания, книга оказалась вполне современной.

— Где ты её выкопал? — удивился я.

— Не спрашивай, она теперь твоя.

Как и предполагал Лисак Павлович, мы проговорили с ним всю ночь. Перед рассветом он посоветовал мне часа четыре поспать, а сам, сев в обласок, поехал на соседнее озеро проверить сети. Я лёг на нары, но спать не хотелось. Рядом со мною, лежа на лосиной шкуре сладко посапывал Петя, за окном гасли звёзды.

«Как интересно, — думал я. — Шаманы эвенков и хантов помнят о прошлом своего народа и этой земли, а мы русские всё забыли. Из нас с корнем выдирали тот институт сохранения информации, который называется летописными источниками, они, по убеждению «пасечника», не раз переписывались и переделывались не только в угоду той власти, которая пытается навязать свою волю всему земному социуму. Неужели среди нашего простого народа не осталось людей, сохраняющих из поколения в поколение древнее истинное знание? Маги-хранители, конечно, не в счёт. Речь не о них. Шаман упомянул в своём рассказе «чудь белоглазую». Людей, пришедших с севера, и заселивших Восточно-Европейскую равнину и Скандинавию. На Скандинавском полуострове их наверняка давно уже нет. — рассуждал я. — Вторая волна переселенцев из Азии во главе с легендарным Одином либо светлоглазых истребила, либо ассимилировала. Но они могли уцелеть на Русском Севере. Где-нибудь должны же сохраниться их группы. На Двине, Пинеге или среди коми-зырян на Печоре? Вот бы попробовать отыскать светлоглазых. Ломоносов считал, что чудь белоглазая — те же русские, только старожилы лесной зоны. Пришедшие с севера, а не с юга. А ведь у меня есть адрес в Архангельской области. Старик мне его оставил не зря. Может, он меня и приведёт к белоглазым? — подумал я, засыпая.

Глава 26. Пять сибирских царств

В Угут я приехал поздно вечером.

— Ну как, удачно съездил? — спросил меня директор заповедника, здороваясь.

Он сидел в моём доме, вместе с Гришей и Федей пил чай.

— Мы тебя как раз сегодня и ждали.

— А как вы узнали, что я именно сегодня должен приехать? — посмотрел я на них.

— Вчера какой-то Каюковский хант сообщил, что ты в юртах гостишь и ждать тебя надо сегодня, — сказал Игорь Иванович.

«Вот так чудеса! — подумал я. — Меня никто нигде последние четыре дня не видел, но знают обо мне буквально всё»!

— Ты на охоту поедешь? — спросил меня директор. — Если да, то пиши заявление на отпуск.

— Не поеду, — подумав, сказал я ему. — Дома уйма работы да и в заповеднике тоже.

Мои слова Игоря Ивановича удивили.