Книга 3. Пути. Дороги. Встречи

Только через полторы недели мы наконец добрались до юрт Киняминых. Весть о нашем подвиге и о том, что добыт огромный медведь, через день облетела все ближайшие юрты. И на медвежий праздник собрались ханты не только Киняминские, но кое-кто и из юрт Сурлумкиных и даже Каймысовых. Многим хотелось взглянуть на шкуру загадочного медведя. Но больше всего хотелось посмотреть на тех, кто его одолел. Поэтому мы с Николаем на медвежьем игрище оказались в центре внимания. Интересно было смотреть, как ханты-актёры обыграли сцену нашей войны со зверем. Старый, но ещё крепкий охотник из юрт Асмановых, рослый и кряжистый, разыгрывал роль медведя. Он превратился в такого свирепого зверя, что маленькие дети, глядя на него, даже стали от страха всхлипывать. Нас с Колей изображали два подростка. А дети постарше прекрасно сыграли роль наших собак. Они лаяли, рычали, понарошку кусали медведя. Всё, что мне удалось увидеть на медвежьем празднике, невозможно описать! Сам обряд не входит в рамки понимания современного обычного человека. Медвежье игрище погружает душу в совсем иной мир, отдаёт её во власть древней первобытной охотничьей магии. Этот праздник нельзя передать словами, его надо видеть, слышать и быть его участником. Чтобы постичь суть игрища, надо самому петь вместе с хантом древние охотничьи песни, вместе с ним водить вокруг медвежьей головы хороводы и быть участником пляски масок. Всё это я прошёл, поразительно, не зная хантейского языка, на празднике я разговаривал по-хантейски и запросто понимал, о чём поют и говорят ханты. Это неописуемо, но факт. Но больше всего меня потрясло другое: на чувственном уровне я осознал, что сами ханты к медвежьему игрищу никакого отношения не имеют. Они скопировали его у другого, жившего до них в Сибирской тайге народа. Тотемом того племени был медведь. Могучий «бэр». Потому что в священных песнях хантов до сих пор звучит его арийское название. А медвежий народ у нас на земле один. Он и в наши дни является нацией медведя. Это русский народ. Недаром во всех анекдотах и сказках, в противовес британскому льву или китайскому тигру, выступает русский медведь. Потрясение от осознанного прошло у меня только через месяц после приезда в Угут. До меня наконец дошло, что подлинное знание может быть только прямым или чувственным. Логика же может быть разной, потому хитрецы и говорят, что у каждого человека своя правда. С точки зрения логики это так. Но не с точки зрения чувства истинного. И пониманию сути подлинного, глубинной связи сознания человека с тем, что имеет место быть, а не с иллюзией, меня научило древнее медвежье игрище. Как я потом понял, главным организатором медвежьего праздника явился Лисак Павлович. Хотя сам он на нём не был. Шаман дал мне возможность встать на ещё одну ступень понимания правды. Не навязчиво, но тонко и глубоко.

Лисак Павлович Каюков появился в Угуте 25 декабря. Он зашёл в мой дом как старый знакомый среди белого дня, чтобы все видели, к кому он пришёл.

Выслушав за традиционным чаем, что нам пришлось пережить, он, улыбаясь, сказал:

— Я всё это видел, Гера, но скажу прямо, временами мне казалось, что послал вас на верную смерть. Чаша весов клонилась то туда, то сюда. Тёмный, понимая, что проигрывает, нашёл себе могучего союзника. Такого сильного, что даже дух Юган-Ики не смог с ним справиться. Единственное, что сделал дух реки, так это на себя забрал часть силы тёмных, но только часть. Вы ведь не нашли пули Николая в медведе?

— Не нашли, — кивнул я. — А он промахнуться не мог. Но тогда, почему мои выстрелы оказались верными?

— Не столько верными, сколько точными, — поправил меня шаман. — И скажу тебе прямо, — опять вмешалась непонятная мне сила. Не будь её, вы бы погибли, а идолы на кургане так бы и остались стоять. Скажи мне откровенно, — посмотрел на меня Лисак Павлович, — ты случайно не знаком с хранителем мест силы — древним жрецом звёздного народа?

— Я же говорил, что такого не знаю. Мне старая шаманка рассказала, что эти люди всё ещё живут, но сам я их не видел, — сказал я Лисаку Павловичу.

— Значит, нет, но тогда, почему его сила с тобой всегда рядом?

— Может, он меня где-то видел, например, в одной из моих самодельных экспедиций и я ему чем-то понравился, — предположил я.

— Может, — задумчиво, сказал шаман.

— А ты можешь мне сказать, что за союзника приобрёл себе мёртвый?

— Подключился к силе иудо-христианского сверхдуха.

— К самому эгрегору Амона! — пришёл я в ужас.

— К самому, — виновато склонил голову хант. — Знал бы, что такое случится, я бы отговорил тебя. Как-то не подумал о крайнем случае.

— И всё-таки души отпущены, и пупи погиб! — улыбнулся я.

— Такое трудно поддаётся объяснению. Но оно произошло, — накрыл своей сильной ладонью мою руку шаман. — Вот что для нас главное!

Через несколько минут Лисак Павлович сказал: