Книга 5. Наследие белых богов

По нашему возвращению домой, старик тут же посадил своих псов на привязь и, насупившись, не взглянув на меня, направился на озеро. Когда он ушёл, я открыл дверь его домика и положил на стол лосиный язык и нежные губы зверя.

«Пусть старик полакомится, – улыбнулся я про себя. – Он молодчина, заслужил!»

Наутро, взяв нарту, я отправился за лосиной шкурой. Метров за двести я воем предупредил волков о своём приближении. Ответила мне волчица. По её интонации я понял, что у них всё хорошо, все сыты и довольны.

«Какая у тебя семья?» – спросил я мать-волчицу.

«Я и трое щенков», – послышалось издали.

«Не густо, – подумал я про себя. – Тяжело же вам придётся в эту зиму».

Взглянув на остатки пиршества голодных волков, я бросил лосиную шкуру на нарту и, не оглядываясь, отправился к озеру.

Дома я максимально растянул лосиные камусы и развесил на просушку лосиную шкуру. Теперь надо было найти подходящий материал для будущих лыж. Лучше всего подойдёт осина, хотя можно сделать лыжи и из ветлы или сосны.

На следующий день, прихватив топор, я отправился в лес на поиски подходящего дерева. Вскоре я нашёл на склоне холма небольшой осинник, но, к моему огорчению, все осины, которые я срубал, внутри были гнилыми.

«Что же делать? – огляделся я по сторонам. – Может, рискнуть и смастерить лыжи из лиственницы? Тяжёлая она, зараза, к тому же хрупкая на морозе».

Задумавшись, я брёл по лесу, поглядывая на деревья и не зная, что предпринять, но тут мой взгляд привлёк небольшой сосняк. Сосны стояли стройные и не сучковатые. Подойдя ближе, я увидел, что некоторые из них вполне могут мне подойти. Выбрав хорошее дерево, я вырубил из него подходящее бревно, закинул на плечо и пошёл домой. Теперь надо было ножовкой попробовать распилить его вдоль. Дело, конечно, нехитрое, но нудное, на него я потратил оставшуюся половину дня. Когда бревно распалось на две половины, я взялся за топор. При свете лучины срубил горбыли – и у меня получились две грубые доски, которые я подвесил над печью. Теперь осталось дождаться, когда они немного подсохнут.

На следующий день для загиба лыж я стал мастерить рядила[25]. Сделал я их из двух крепких полутораметровых жердин, к которым ремнями привязал три короткие перекладины. Довольный своим изобретением, я прислонил рядила к стене своего домика и уселся за изготовление клея. Как варить мездровый клей, я слышал от ненцев и селькупов, но одно дело теория, другое – практика. Я нарубил топором оленьи копыта, добавил к ним куски лосиной шкуры, залил всё это водой и поставил на печь томиться. Мне было известно, что клей не должен кипеть, поэтому я стал следить за процессом, подливая воду и постоянно помешивая. За таким занятием я просидел целый день. Когда варево остыло, я попробовал его на пригодность. Склеивало оно отменно, причём всё подряд.

– Ура! – закричал я. – Победа! Скоро у меня будут превосходные лыжи и отличный спальник – и тогда прощай, дорогой дедушка! Хоть ты и стал исправляться, но всё равно с головой у тебя того...

После приготовления клея я взялся за доски лыж. С помощью топора вывел плоскость скольжения. То, что она должна быть со стороны горбыля, а не со стороны сердцевины, мне было с детства известно. Топор служил мне рубанком, а нож выполнял функцию грубой наждачки. Наконец доски были сделаны, теперь осталось их загнуть. Для этой цели на улице, перед домом, я разжёг костёр и, когда он почти прогорел, взялся за дело. Вставил в рядило концы лыж и, когда они немного выгнулись, поджарил их на углях. Изгиб закрепился. После этого я ещё раз повторил ту же операцию, и лыжные доски приняли нужную форму. Теперь предстояло наклеить на них лосиные камусы. Для такого дела мне пришла в голову мысль: из шкуры лося сделать кисть и ею нанести клей на рабочую плоскость лыж. Вскоре доски для лыж были подготовлены. Осталось размочить и сшить между собой камусы. Сняв со стены, я полил камусы водой и, когда они размокли, занялся шитьём. Так как мои лыжи широкими не были, я сшивал камусы только в длину. Когда работа была закончена, я обрезал с них всё лишнее и обильно смазал клеем. Осталось последнее дело: аккуратно наложить лосиные шкуры на доски лыж и обвязать их верёвкой, чтобы не топорщились. Вместо верёвки я использовал ремень.

Поставив лыжи к печи, я взялся за выскабливание лосиной шкуры. На это дело у меня ушло три дня: я часами ползал по расстеленной на полу шкуре и обдирал её своим импровизированным скребком. Скребок скоро тупился, я его подтачивал камнем и снова скрёб, мне хотелось убрать со шкуры лишний вес, сделать её как можно легче. Наконец работа завершилась, и я взялся за выкраивание и шитьё спальника. Через два дня он был готов. Был конец декабря, на дворе стоял лютый мороз. Вся тайга утонула в тумане. Собак старик стал запускать домой, у дома я их больше не видел.

«Значит, температура зашкаливает, – отметил я про себя. – У меня к походу всё готово, но в такую стужу никуда не пойдёшь, да и дни очень короткие».