Книга 5_Слезы на камнях

И, все же, это пограничье было необходимым, чтобы не допустить резкого перехода от холода к теплу, рождавшего бури, чтобы не началось таяние снегов, способное обернуться наводнением, которое затопило бы весь оазис. Хранители пришли к пониманию этого многие века назад, еще во время первых городов, чередой проб и ошибок, которые стоили множества жизней, но, обретя ответ, сохранили то, что тогда было куда важнее настоящего – грядущее.

Шамаш остановился возле высокой сосны, прислонившись к ее шершавому стволу спиной, и, откинув голову назад, закрыл глаза. Пахло смолой, молодой хвоей, кисловатой травой. До слуха доносились трели тех птиц, которые выбрали приграничье, предпочтя им жаркие и шумные просторы сердца оазиса. Эти птицы не отличались красотой своих более теплолюбивых соседей, но зато последним и не снился такой чистый и прекрасный голос, способный развеять любую грусть, подарив несколько мгновений забытья.

"Хозяин", – окликнул его тихий посвист волка.

Хан лежал чуть в стороне, на клочке зеленой травы, поднявшейся на открытом солнечным лучам островке земли, вытянув вперед лапы и не спуская с Шамаша немного грустного взгляда рыжих глаз.

"Я не заметил, как ты появился… Ты давно здесь?" – бог солнца, медленно открыв глаза, огляделся вокруг, затем, отстранившись от ствола сосны, сделал несколько шагов по направлению к зверю, остановился, не выходя на солнце из тени деревьев.

"Давно", – зевнул тот.

"Что ж окликнул меня только теперь?" "Мне показалось, что ты хотел побыть один".

"Один…" – задумчиво повторил небожитель, опустив голову на грудь.

"Только когда ты один, тебе не приходится ни о ком заботиться, ни о ком беспокоиться…" "Это так. Если рядом кто-то есть, всегда возникают сложности… – он горько усмехнулся, вспомнив минувший день. – И не важно, ждешь их или нет…" – он медленно двинулся вперед, но, казалось, не направляясь к какой-то цели, а просто гуляя. Может быть, ему нужно было это движение затем,чтобы уйти от проблем, которые начали настигать его, но к которым он еще не был готов вернуться.

Волк, поспешно поднявшись, устремился вслед за ним, догнал. Несколько мгновений он бежать рядом с Шамашем, а затем, обогнав его – чуть впереди, выбирая безопасную дорогу, и, в то же время, постоянно оглядываясь назад, вновь и вновь убеждаясь, идет ли следом бог солнца.

Видя мрачное, измученное лицо хозяина, его напряженный блеклый взгляд, чувствуя его грусть, Хан чуть слышно скульнул. Он не хотел ни о чем его расспрашивать, но он не смог справиться с любопытством, которое только еще сильнее подхлестывало отрешенное, задумчивое молчание бога солнца, прежде ничего не скрывавшего от своего лохматого друга.

Снежный охотник поднял морду вверх, принюхался к порыву ветра, затем завыл, оплакивая умершего – не близкого, дорогого, а далекого, малознакомого – которого жаль, но не более того.

– Не надо, друг, – прервал его хозяин.

"Та дочь огня, ради которой ты вернулся в город госпожи Нинтинугги…" "Она умерла".

"И…"

"Не спрашивай, Хан".

"Я просто… Я подумал – может быть, если Ты расскажешь, тебе станет легче… Мы с сестрой всегда так делаем…" "С чего ты взял, что мне плохо? То, что случилось, должно было произойти".

"Ты говоришь так, словно пытаешься себя убедить в этом…" "Возможно, так оно и есть. Но, что бы там ни было, случившееся – воплощение мечты этой горожанки…" "Она хотела умереть?" "Нет. Жить. Но не здесь. Это оказалось выше ее – жить в реальном мире – несовершенном, холодном, стоящим на грани смерти, после того, как она увидела другой…" "Она сама призвала свою смерть?" "Да".

"Почему? Чтобы родиться вновь в другом мире, том, о котором она мечтала?" – волк понимающе кивнул головой. Да, это было в духе снежных охотников – самим решать, где жить и когда умирать.

"Чтобы тот мир жил".

Волк мотнул рыжей головой:

"Это слишком сложно для меня…"

"Не только для тебя. Для всех".

"И для тебя тоже?"

"Да…"

"Но ты понимаешь?" "Что двигало ею? Да. Но принять не могу. Хотя и больше мне ничего не остается…" "Потому что этот поступок неприемлем для тебя? " "Потому что… – он умолк на миг, качнул головой, а затем продолжал: – Одно дело жертвовать собой и совсем другое – принимать жертвы от других".

"Ты всегда был против жертвоприношений… Впрочем, мне казалось – и самопожертвования тоже".

"Для других – да".

"Ты не просто чувствуешь себя не таким, как все, но сам, осознанно проводишь эту грань: между собой и смертными, собой и небожителями…

"Потому что я – не один из них…" "Не начинай сначала! – недовольно заворчал волк. – Ты ведь сам все прекрасно понимаешь! Кем бы ты ни был раньше, теперь ты – бог. Да, пока еще в людском теле.

Но от него так просто отказаться".

"Да, – горько усмехнулся Шамаш, – достаточно просто забыть обо всем, перестать быть собой!" "Вот-вот! Ты другой не потому что не бог и не человек, а потому что и бог, и человек в большей степени, чем все остальные! Настолько, что рядом с тобой и другие изменяются, становясь… Более живыми, что ли… И вообще, для тебя важно быть полезным другим, а не использовать всех вокруг в своих целях".