Книга 9. Пожиратель Драконов. Часть 3

— Не переживай об этом слишком долго. Ты сильнее, чем та девушка, а я сильнее Амалы. Вероятность, что она сможет дать мне достойный бой, нулевая. Всё закончится быстро.

— Надеюсь, — вздохнул я. — Всё, не будем больше затягивать. Делайте что нужно.

— Хорошо. И хочу тебя предупредить. Так как у нас нет времени на подготовку, мне придётся вселиться в тебя, пока ты полностью в сознании. И, уж извини, но это будет невероятно больно. Приготовься.

— Мне не привыкать.

— Не знаю, рад я это слышать или нет, — в голосе Данброка послышался тяжёлый вздох. — Всё. Я начинаю. Постарайся не сопротивляться.

Белое пространство мигнуло и погасло. Вместо него воцарилась кромешная тьма. Однако и она задержалась ненадолго.

В её глубине вспыхнула крошечная искорка нежно-бирюзового, как проглядывающее сквозь облака небо, сияния. И хотя на вид она казалась хрупкой и беззащитной, от одной этой искорки тьму залила тираническая доминирующая аура, от которой у меня, пребывавшего в форме бестелесной проекции разума, будто бы спёрло дыхание.

А когда через мгновение эта искорка начала стремительно увеличиваться, а её энергия стала расти по экспоненте, простой дискомфорт быстро обернулся адской болью.

Ощущалось это так, будто я падал на солнце. Аура, несравнимая с той, которой обладал я сам, вливалась в меня, заставляя каждую клеточку взрываться, восстанавливаться и снова лопаться сотни раз в секунду.

И, в отличие от милосердного солнца, спалившего бы нервы и испарившего плоть за мгновение и раз и навсегда, энергия Данброка даже не давала мне возможности потерять сознание.

Я продолжал ощущать эту боль, с каждой секундой всё отчётливее, с каждым мгновением всё ярче. В какой-то момент кроме неё не осталось ничего. Я забыл о прошлом и настоящем, о том, для чего терплю эту муку, забыл о Данброке, об убитом Кассии, о Мо и даже о себе самом.

Всё, что у меня осталось — это боль. Боль стала моей реальностью, будто бы начиная с рождения я так и купался в этом нежно-бирюзовом сиянии, плавясь в его смертельно жестоких лучах.

А потом в одно мгновение всё это исчезло. Я вновь увидел тронный зал, колонны, склонившегося Луария, парящую над разрушенным пьедесталом Мо с полыхавшими фиолетовым глазами. Ощутил вес своего тела, тяжесть адской брони на плечах и крыльях, склизкое касание остатков Кассия на когтях.

Я вспомнил всё, что стёрла боль, вспомнил, для чего проходил через этот ад. И даже попытался продолжить ту атаку, которую начал, казалось, вечность назад.

Вот только ничего не вышло. Я не контролировал ни свою энергию, ни своё тело. Всё, что я мог — это лишь наблюдать за происходящим, капитаном на корабле сейчас был кое-кто другой.

Я сам на это согласился, так что жаловаться не было смысла. Я и не собирался, разумеется.

Это было то, что я сделал ради победы, ради мести за Кассия, ради спасения Мо. Агония и потеря контроля над телом, ощущавшаяся как что-то абсолютно отвратительное — малая плата за подобное.

Но через несколько мгновений, видимо когда я и временно перехвативший контроль Данброк неким образом синхронизировались, оказалось, что и лично для меня в произошедшем была своя награда.

К моему собственному восприятию прибавилось то, что ощущал Руйгу. И это было поразительно.

Вряд ли это было именно тем, что он мог почувствовать в своём собственном теле. Наверняка мне передавалась малая толика. Может быть десять процентов, может быть один процент, а может и того меньше.

Но даже этого было достаточно, чтобы изменить моё представление о реальности в целом и о мировой ауре в особенности.

Я давным-давно пользовался мировой аурой, и восприятие её уже стало чем-то таким же очевидным и естественным, как зрение или слух.

Но в моём представлении мировая аура была блёклой и пустой. Небольшие частички её, часто собиравшиеся в тонкие ниточки, похожие на сигаретный дым, плавали повсюду в окружающем пространстве.

Свободная мировая аура обтекала объекты подобно тому же дыму, тогда как внутри самих объектов она сильно замедлялась и уплотнялась, причём в зависимости от материалов очень по-разному. Это и позволяло мне очень точно определять не только форму, но и состав окружавших меня предметов.

Тем не менее, если это была чистая мировая аура, она в любом случае оставалась для меня просто «частичками» и просто «клубами дыма». Бесцветная, нейтральная, никакая.

В восприятии Руйгу мировая аура, даже свободная и безатрибутная, пестрела множеством оттенков. И речь шла не о цветах в привычном понимании.