Книга аэда

– Господин Силлагорон, расскажите, пожалуйста, о государственном устройстве ульмийского царства при Нардхе Сакхаре.

– Государственное управление включало в себя две сферы: светскую и религиозную. Светскими вопросами занимались министры, которых называли амирами. Религиозными – халиты, это жрецы Шести. Амиры и халиты входили в Совет при царе и при его наместниках в любом городе. Конечно, существовала иерархия: первый амир, второй, третий… Так же и с халитами.

– Какую же роль играл сам царь?

– Правитель объединял в своем лице обе ветви власти: с одной стороны, он формально считался первым воином и обязан был принимать вызовы равных на поединки, с другой – называл себя Смертным Братом Шести, и последнее слово в религиозных спорах оставалось за ним.

– Но ведь культ Шести – не единственный в Древней Ханшелле?

– Нет, не единственный, как и в других пяти мирах. Были распространены всевозможные природные культы (например, в Ханшелле очень почитали Ульму, богиню плодородия), которые продолжали существовать еще много поколений после Вальдераса. Но эти культы являлись частью быта и не вошли в атрибутику царской власти. В отличие от культа Шести.

– А как же тесситы?

– На них бы я остановился позже.

Из стенограммы интервью господина Таруса Силлагорона, великого мастера аэдического искусства, профессора университета имени великого стратега Каоры Риццу, специально для радиопередачи «Загадки истории». Стенограмма зачитана в прямом эфире мастером дикторского искусства, господином Румелем Даиром.

Возвращаться в Ульм, не разузнав обстановку, было безрассудно. На разведку отправили Бальвира. Тот привез еду и новости.

– Вальдерас, тебя и первого амира объявили предателями. Якобы вы убили карагартскую царицу, чтоб продолжить войну. А Шалес, пытаясь защитить Альманту, убил амира. Еще говорят, что ты проклятие Шести, что Запределье дало тебе темную силу и тебя следует судить не только за предательство, но и за колдовство. За тебя назначили вознаграждение: столько золота, сколько ты весишь.

– Получается, Шалес действовал по приказу Нардха, – растерянно пробормотал Рагдар. – Значит, не он нас предал …

Такая мысль уже посещала всех четверых. Но никто не смел не то что говорить, а даже думать о таком.

– Нардх верит, что Ульм оскорбил Атальпас и должен принять возмездие. От амира и меня он хотел избавиться, чтобы беспрепятственно сдаться Карагарту. Царь… – голос Вальдераса дрогнул, – царь предал свое царство. Не нас.

– И что нам делать с таким царем? – глухо спросил Нартор.

– Свергнуть. И не смотри на меня так, – поймал он скептический взгляд Нартора. – Поверь, бросить вызов в тринадцать лет тебе было намного страшнее, чем сейчас – царю.

– У нас есть руна. И есть вероятность, что кто-то из сильных родов воспользуется свержением Нардха и объявит царем кого-то из своих. Сошлются на то, что ты проклятие, – прикинул Бальвир шансы на успех.

– Согласен. И я думаю… – Вальдерас многозначительно посмотрел на друзей. – Я уверен, что нам нужна поддержка кого-то из военачальников. Если армия встанет за нас, пусть все эти интриганы плетут заговоры в Запределье.

– А армия встанет за нас? – скептически спросил Бальвир.

– Я был на военных советах и слышал ропот на Нардха. Если я докажу, что приведу Ульм к победе, найдутся такие, которые не захотят менять династию во время войны.

И они начали обдумывать план, шаг за шагом. Им не верилось в счастливое его осуществление, но лучше уж было рискнуть в борьбе за царский венец и Ульм, чем стать безвестными скитальцами, бесславно спасающими свои жизни.

* * *