Книга ангелов

– «Горе живущим на земле и на море! потому что к вам сошел диавол в сильной ярости, зная, что немного ему остается времени»[24]. Ты знаешь Библию не хуже моего, – говорит Стефано необычайно мягко. – Он хочет вернуться на свое место. Его братья унизили его, он не может остаться в стороне. В Книге Исаии ясно написано: «Видящие тебя всматриваются в тебя, размышляют о тебе: „тот ли это человек, который колебал землю, потрясал царства…“»[25] От былой власти ничего не осталось, и он хочет вернуть ее, Мун. Они изгнали его в каменную могилу. Люцифер провел тысячи лет с червяками и личинками. Каким, по-твоему, он вернулся из этой могилы? Тем, кто может полюбить людей? Полюбить тебя?

Значит, даже Стефано знал это. Мне становится так тошно, что я задыхаюсь. Я вскакиваю с места и бегу в ванную. Я еле успеваю добежать до ковша, и меня тошнит. Водой из этого ковша он вчера меня поливал, прикасался ко мне. Меня рвет, пока внутри меня ничего больше не остается. К счастью, Стефано и Феникс не лезут в мое личное пространство. Я сажусь на табуретку, потому что мои ноги дрожат. Я всего лишь его инструмент. Ну а как еще. Я стою и прополаскиваю рот, а затем возвращаюсь на кухню.

– Мы не допустим этого, – уверенным голосом говорит Феникс, когда я захожу в комнату. – Мы будем защищать тебя. Не позволим Люциферу сделать ни тебя, ни Стар своим оружием.

– Вы не сможете этому помешать. – Мы так крепко вцепились в мысль о том, что способны пойти против ангелов, но я постепенно перестаю в это верить. Они действительно гораздо могущественнее нас. И, как заметно по Люциферу, ангелы не сражаются с помощью металлического оружия. Мы находимся на совсем ином уровне. Я не должна стыдиться того, что он так просто обвел меня вокруг пальца, но чувство раскаяния глубоко засело в моей голове. У сатаны нет сердца, он ничего не боится. Я всегда это знала. Но теперь я должна заплатить за то, что не поверила в это. Но пока что я не перестану бороться. Я не могу. Если бы я перестала, я бы спрыгнула с крыши библиотеки.

– Хотя агнца и приносят в жертву, в конце он все равно стоит на горе Сион со ста сорока четырьмя тысячами людей, которые следуют за этим агнцем, – говорит Стефано, и я слышу в его голосе надежду. – Может быть, мы и заблуждаемся.

Я прижимаю пальцы к вискам и высказываю свое предположение на этот счет:

– Может быть, агнец, невеста и эта беременная женщина – один и тот же человек. Женщина упоминается в Писаниях в разных ипостасях. Люцифер тоже то утренняя звезда, то Антихрист, то змей, то Вельзевул. Разные имена, разные истории, но один и тот же персонаж.

– Отец, Сын и Святой Дух, – добавляет Стефано, и я вижу в его глазах что-то вроде уважения. – Конечно, есть множество споров на тему того, один ли это человек или три разных.

– Один выживает, а другой умирает, – тихо соглашаюсь я, потому что осознание этого шокирует меня.

Я знала, насколько мал мой шанс выжить. Но теперь надежда на это в корне умерла.

– Вы можете, черт возьми, объяснить это еще раз так, чтобы это понял человек, который не знает Библию наизусть? – требует Феникс.

– Близнецы, – только и говорю я. – Мы со Стар были избраны для одного и того же задания, но одна из нас выживет, а другая умрет. Мы обе одновременно и невеста, и агнец. Мы защищаем друг друга и книгу с семью печатями. – Я горько смеюсь. – Я та, кто умрет.

Я ошарашена простотой этого объяснения.

– Мы не можем быть в этом уверены, – говорит Стефано, а я хочу заткнуть ему рот, ведь я знаю, чего он добивается. Парень пытается развеять мой страх. – Но это объясняет то, почему он так заинтересован в вас обеих, защищает и внушает чувство того, что ты что-то для него значишь. Он ведь делает это, не так ли?

Я сглатываю, но не могу заставить себя кивнуть. Конечно. Между мной и Стар для него нет никакой разницы. Поэтому Люцифер желает нас обеих. Стар в своих чистых покоях, а меня…

Я закрываю глаза, чтобы не видеть того, что крутится в мыслях. В Откровении все было написано так явно. Я всего лишь должна была внимательнее читать. В моем животе, в котором еще несколько часов назад летали бабочки, теперь лежит огромный камень. Мне жутко от того, что Люцифер так решительно собирается пожертвовать мной. Волосы встают дыбом от паники, страха и презрения. Ни одно из его прикосновений не было настоящим, ни один поцелуй. Он просто совместил приятное с полезным. По сравнению с болью, которая сейчас наполняет мое тело, все раны, которые наносили мне ангелы, кажутся укусом комара. Я пошатываюсь и стараюсь удержаться за кухонный стол.