Книга ароматов. Авторская парфюмерия

Нитки были шелковые, в них переливался свет, словно на чешуе только что выловленной рыбы, а одна катушка была с золотой ниткой.

– Нравятся? – спросила бабушка.

– Очень, – запрыгала я от радости.

– Они необычные, а заговоренные, – шепотом сказала бабушка, – добавь одну нитку в узор, и будет обережка.

– А когда кончатся? – спросила я.

– Не кончатся, они еще от прабабки моей, – ответила бабушка.

Я никак не хотела выпускать из рук катушку с золотыми нитками.

– Они из золота? – не удержалась я.

Бабушка засмеялась.

– Из ниток они, – сказала бабушка.

– Золотая, что ты вертишь, для самых важных желаний, сделаешь стежок или крестик на полотничке, сверху него узор обычными вышьешь, желанье вслух проговорить надо и коснуться полотничкой желающего, – рассказывает бабушка.

– А черная? – спросила я, глядя на катушку, которая осталась в шкатулке.

– Черная, ток вышивальщице надобна, чтоб за тенью видеть, тебе она ни к чему, ты без нее видишь, – сказала бабушка.

– Что вижу?

– Мир за тенью.

Я посмотрела на бабушку.

– Кроля на грядке с травами видишь? – спросила бабушка.

– Что марширует в красных панталонах? – уточнила я.

– Его, бездельника, – ответила бабушка.

– Вижу, и гнома в саду, и чумазого в печи, что масленку вчера разлил, – начала перечислять я.

– Вот, кто масло разлил! – сказала бабушка.

– Ой! – расстроилась я.

Выходило, заложила я чумазого.

– Не боись, не заругаю его, а сейчас выбери нитку, не спеши, сердцем выбери, нитка эта всегда твоей будет, под любой оберег и науз, – сказала бабушка и разложила все катушки.

Как же сложно, все к себе манили, звали, как живые. Я тянула руку то к одной, то к другой катушке. Потом посмотрела на бабушку, обняла ее, в ребро ткнулось что-то твердое. Я ползла в карман бабушкиного передника и вытащила белую нить. Она переливалась всеми цветами, как морская раковина у нас на комоде.

– Эту хочу! – обрадовалась я находке.

– Теперь они все твои, но эту береги пуще остальных, защита твоя, дорога домой и удача, – бабушка отдала мне белую катушку, а остальные сложила в шкатулку.

Я любовалась, как на нитках переливается свет.

– Чего ждешь? Садись, будем стежки учить, – сказала бабушка и дала мне пустую полотницу.

Ноты: ягоды черной смородины, маслянистые ноты, облепиха, лист черной смородины, ежевика, черника, рябина, грубая ткань.

Ladanika Summer Breath Дыхание Лета

Лето уходит, бежит великанскими шагами прочь, и не догнать, как ни старайся, не удержать, только вдохнуть на прощание, вобрать в себя, сколько сможешь, насытиться, чтобы хватило дотерпеть до следующего. Поэтому я хожу по извилистым улочкам маленького приморского городка и вдыхаю, вдыхаю. Вот клумба с желтыми цветами, я склоняю голову и вбираю в себя их силу, аромат и тепло. Вот выгоревшая на солнце трава, я ложусь на хрустящую подстилку, закрываю глаза и надеваю на себя шубу из травяного ковра, она защитит меня в самый злой мороз. Я глажу темную зелень листвы, вздернутую серой пеленой пыли, еще неделя- две, и по ней побегут желтые молнии осени. От маленького фермерского рынка веет медом и яблоками, я прохожу мимо, а потом возвращаюсь и покупаю два больших красно-желтых яблока, они такие огромные, что не умещаются в руках. Я обнимаю яблоки, улыбаюсь и пытаюсь вобрать в себя каждый лучик тепла, в груди растет переливчатый шар из золотых нитей солнечной энергии, это моя батарейка счастья, теперь мне не страшна хандра осени и черно-белые фото зимы.

Ноты: ветивер, земля, древесина, морской бриз, фруктовые ноты, манго, ананас, кожа, цветочные ноты, зеленые ноты, яблоки, мед, желтые цветы, мускус, сидр.

Ladanika Russkiy Gostinets (Russian Gift) Русский Гостинец

– Пироги крученые, яблоки моченые! – орал мужик у прилавка.

– Кому вина чарку? – басил бородатый с бочкой.

Ярмарка гудела. Архип протискивался сквозь толчею. На его руке было два крестика. Один -памятка про каравай, другой – про новое седло. А третий Архип рисовать не стал, хотелось ему жинку свою порадовать в тайне, гостинец привезти.

Жинка Архипа – первая краса на деревне. Все дивились, чего непутевого Архипа выбрала. А любовь, она такая – голову не слушает, за сердцем идет.

Так и Архип идет по ярмарке, подарок выбирает. Тут и яблоки наливные, ковры самотканые, снадобья целебные. Глаза разбегаются, только душа ни к чему не лежит. Ходит Архип, солнце за полдень перешло уж, и седло купил, и каравай, а подарок жене все не выберет. А тут, откуда ни возьмись, на пути Архипа старуха в черном появилась. Зубы кривые, глаза косые, на носу бородавка, да глаза на нее и сморят. Улыбнулась Архипу во все свои кривые зубы и молвит:

– Чай гостинец жене ищешь?

Архип подивился, что старуха о его цели знает, но солнце припекало, а выпитая чарка вина совсем разморила Архипа.

– Ищу, – подтвердил он.

Но старуха не достала лоток с безделушками, не потащила к прилавку, а за плечо потянула и в ухо скрипучим голосом говорит:

– Знамо мне, что тебе надобно, молодец.

Архипа словно морозом взяло, испугался он бабки, никого так ранее не боялся.