Книга ароматов. Флакон счастья

В капельках росы отражается блик солнца. Капельки замерли в моменте, когда вот-вот упадут с маленьких колокольчиков ландыша. Я тоже замерла и смотрю на капли, в которых отражаюсь вместе с солнцем. Все вокруг тоже замерло. Трава наклонена, как от ветра, мои волосы прядями замерли в воздухе, но ветра нет. Пахнет пылью.

Какое странное наваждение. Хорошо, что все исчезло. А я сижу за столом, держу в руках персик, он шершавый, и я чувствую его сочный немного кислый аромат. Комната залита ярким светом, в такие моменты хочется замереть в одном миге и, растворяясь в нем, прикоснуться к бесконечности. Я смотрю на тебя. В наших глазах отражается все, что мы никогда не скажем, не совершим и даже не подумаем, но взгляды уже соприкоснулись, и этот миг уже не отнять. Я выдохну, и все исчезнет, кто-то скажет, как несбыточная мечта. Но нет. Все уже сбылось. Сейчас. В замершем выдохе, когда разум уходит, и остается лишь сердце, один плавный удар, который разрешает быть всему.

За окнами шумят липы, пахнет терпким медом. Мне не хочется делать выдох. Пусть этот миг длится вечность, как и моя любовь, переносящаяся косыми мазками на холст.

Ноты: ландыш, альдегиды, пыль, фруктовые ноты, слива, персик, смородина, роза, иланг-иланг, пычули, мимоза, липа, мед.

Hermès Elixir des Merveilles

Сковородка перегрелась и источала запах горелого масла. Раиса бросила на нее пирожок, тот зашкворчал, и к запаху масла добавилась нота сырого теста.

Рая шире открыла форточку, скрипнув ржавой петлей, но духота стойко держала оборону и даже нарастала.

– Жаришь? – спросила Дмитриевна, заглянув в дверной проем.

– Жарю, – ответила Раиса и утерла рукавом пот со лба.

– С картошкой? – вяло интересовалась Дмитриевна.

– С тестом, – устало ответила Раиса.

– Злюка ты, – бросила Дмитриевна и, шаркая, пошла по коридору к своей комнате.

– Злюка я, – согласилась вслух Рая и плюхнула порцию масла на сковородку.

Сковородка зашипела и забулькала, подрумянивая бока пирожков.

Ноты: жасмин, смола, масло, тесто, олибанум.

Embers Rouge Bunny Rouge

Иван чиркал спичкой и кидал огонек в кучу травы. Спичка тонула, куча испускала тонкую струйку дыма и не разгоралась. Иван брал следующую спичку, и новый огонек тонул во влажной от утренней росы траве. Иван отложил коробок, присел на стриженый газон и отхлебнул прямо из горла красное вино. Сделав еще пару глоткой, он уставился в небо. Небо было чистым, ровным и совсем не интересным, поэтому Иван вернулся к своему занятию по метанию огненных спичек в кучу травы. И вот уже с одной стороны показался маленький язычок пламени. Иван обрадовался ему, словно ребенок, однако пламя быстро угасло.

– Он меня уволит, – говорил Григорий, басовитым шепотом, обращаясь к Игорю.

– С чего ты взял? – ответил Игорь, натирая лобовое стекло Майбаха.

– Сказал, иди, гуляй, и газон сам подстриг, хоть бы сказал, чего не так, я бы сразу исправил, – с болью в голосе выговаривал Григорий.

Игорь ухмыльнулся.

– Ты у нас год уже вроде? – спросил Игорь.

– Ну да, – задумался Григорий.

– Вот его раз в год и накрывает, то машину моет по два раза в день, то газоны стрижет, один раз вызвал экскаватор, велел снести все дорожки, а потом в ручную мы с ним асфальт заново клали, криво, капец, вышло, зато он довольный месяц ходил, – рассказывает Игорь.

– Странно это, – робко сказал Григорий, смотря, как Иван разговаривает с кучей травы.

– Не хватает ему нормальности, денег гора, то приемы, то путешествия, а ему по-простому хочется лопатой покопать, траву покосить, он ведь нормальный мужик, из деревни, – говорит Игорь.

– Не знал, – говорит Григорий.

Иван пошевелил ногой траву. За бензином идти было лень, а куча не хотела возгораться. В бутылке осталась половина. Иван сделал большой глоток и лег головой на кучу. В глубине еле тлела трава, пахло давно покинутым маленьким домом, где жила корова Нюрка и бабушка Аза, которая говорила: «Земля – это наша мать, чтобы жить, мы должны прикасаться к ней руками и любить ее».

Ноты: дым, сухая трава, тлеющая трава, смола, цветочные ноты, олифа, струганная древесина, кислое вино.

Montale Dark Purple

– Ты самая! – преклоняясь, басил громадный пион.

– Ты самая-самая, – щебетали еле заметные незабудки.

– Королева! – рычал дворовый пес.

– Прекрасна! – ахали проходящие студентки.

– Царица! – прошептал садовник и ловко срезал розу.

От изумления роза ничего не ответила, налившись румянцем, и смотрела в след уносящемуся саду.

Потом она впервые заглянула в маленький дом, где жил садовник. Совсем растерявшись от стремительных изменений, роза стала источать весь накопившийся аромат. Она пахла, заполняя собой комнаты, по которым шел садовник. В крайней он передал розу сморщенной старушке, которая сидела у окна, плотно завернувшись в теплое одеяло.