Книга Балтиморов

— Скорей, глядите! — крикнул один. — Тут Хряк ревет как девчонка!

— Да-а, он меня стукнул, мне ужасно больно! — всхлипывал Хряк.

— Ты кто? — спросил Вуди кто-то из учеников.

— Я телохранитель Гиллеля. Будете к нему приставать, все получите в нос.

Они подняли ладони в знак мира.

— Мы все Гиллеля любим, — произнес другой, не слезая с велосипеда. — И не хотим неприятностей. Правда, Гиллель? Кстати, если хочешь, можем пописать на Хряка.

— На людей не писают, — отозвался Гиллель, по-прежнему распростертый на земле.

Вуди поставил Хряка на ноги и велел ему убираться:

— А теперь вали отсюда, жирдяй толстопузый. Лед к носу приложи.

Хряк не заставил себя долго упрашивать и, по-прежнему хныча, удрал. Вуди помог встать Гиллелю.

— Спасибо, старик, — сказал Гиллель. — Ты… Ты меня правда выручил.

— Не за что. Меня зовут Вуди.

— А откуда ты знаешь, кто я такой?

— У твоего отца в кабинете, куда ни плюнь, твоя физиономия.

— Ты знаешь папу?

— Он меня пару раз вытаскивал из дерьма…

— Не надо говорить «дерьмо».

Вуди улыбнулся:

— Ты точно сын мистера Гольдмана.

— А откуда ты знаешь, как меня зовут?

— Слышал, как твои родители про тебя говорили, у твоего отца в кабинете.

— Родители? Ты знаком с моими родителями?

— Знаком я с твоим отцом, я же сказал. Он меня устроил работать у садовника Бунса. Я чистил газоны и увидел, как ты бежишь, а за тобой этот толстяк. Ну а я знаю, что к тебе в школе пристают, потому что когда я был на днях у твоего отца в кабинете, пришла твоя мать — она, кстати, страх какая красотка, — и…

— Фу, гадость! Не говори так про мою маму!

— Ой, ну ладно, короче, твоя мать пришла к отцу в контору и сказала, что за тебя волнуется, потому что в школе все хотят свернуть тебе шею. В общем, хорошо, что этот жиртрест стал тебя лупить, так я смог за тебя заступиться, потому что твой отец за меня заступался.

— Ничего не понял. Папа почему за тебя заступался?

— У меня были неприятности из-за драк, а он мне каждый раз помогал.

— Из-за драк?

— Ну да, я вечно дерусь.

— А меня ты можешь научить драться? — спросил Гиллель. — Сколько надо времени, чтобы я стал таким же сильным, как ты?

Вуди поморщился:

— Ну, в драке от тебя, похоже, толку мало. То есть я бы сказал, что тебе, наверно, всю жизнь придется учиться. Но я могу провожать тебя в школу. Тогда никто к тебе приставать не будет.

— Ты правда так сделаешь?

— Само собой.

С того дня как Гиллель встретил Вуди, его школьные неприятности прекратились раз и навсегда. Каждое утро, выйдя из дому, он видел Вуди на остановке школьного автобуса. Они садились в него вдвоем, и Вуди, смешавшись с толпой учеников, доводил его почти до класса. Хряк держался на почтительном расстоянии. Связываться с Вуди у него охоты не было.

После уроков Вуди снова ждал его. Они шли вдвоем на баскетбольную площадку и играли несколько бешеных матчей, а потом Вуди провожал его до дому:

— Мне надо торопиться, Бунс считает, что я подрезаю растения у твоих соседей. Если он меня с тобой увидит, мне конец.

— Как это ты умудряешься все время быть тут? — спрашивал Гиллель. — Ты не ходишь в школу?

— Хожу, просто уроки раньше кончаются. Успеваю сюда приехать.

— А где ты живешь?

— В интернате, в Восточных кварталах.

— У тебя нет родителей?

— Маме было некогда со мной заниматься.

— А папе?

— Он живет в Юте. У него другая жена. Он очень занят.

Подойдя к дому Гольдманов, Вуди прощался с Гиллелем и уходил. Гиллель всегда предлагал ему остаться поужинать.

— Не могу, — каждый раз отвечал Вуди.

— Почему?

— Мне надо работать с Бунсом.

— Тогда приходи, когда закончишь, и поужинай с нами, — настаивал Гиллель.

— Нет. Я стесняюсь.

— Кого ты стесняешься?

— Родителей. То есть не твоих родителей, я хочу сказать. Вообще взрослых.

— Мои вообще-то крутые.

— Да знаю.

— Вуди, почему ты меня защищаешь?

— Я тебя не защищаю. Мне просто очень нравится с тобой быть.

— А по-моему, ты меня защищаешь.

— Значит, ты тоже меня защищаешь.

— Как, от чего? Меня же от земли не видно.

— Ты меня защищаешь, чтобы я не был совсем один.

Так возвращение долга дяде Солу переросло в нерушимую дружбу между Вуди и Гиллелем. Вуди каждый день приезжал в Оук-Парк. На неделе он играл роль телохранителя, по субботам Гиллель работал с ним у Бунса, а по воскресеньям они проводили целый день в сквере или на баскетбольной площадке. На рассвете Вуди занимал свой пост на тротуаре, в сумерках, на холоде, и ждал Гиллеля.

— Ну почему ты не зайдешь и не выпьешь шоколаду? — спрашивал Гиллель. — Ты же на улице в ледышку превратишься.

Но Вуди каждый раз отказывался.

Однажды субботним утром, когда Вуди в темноте торчал у ворот Гольдманов-из-Балтимора, он увидел дядю Сола. Тот пил кофе и кивнул ему:

— Вудро Финн… Так это ты! Вот, значит, кто сделал моего сына счастливым…

— Я ничего плохого не сделал, мистер Гольдман. Честное слово.

Дядя Сол улыбнулся:

— Знаю. Ну, давай заходи.

— Я лучше тут, на улице.

— Нечего тебе стоять на улице в такой мороз. Иди в дом.

Вуди робко зашел за ним следом.

— Ты завтракал? — спросил дядя Сол.

— Нет, мистер Гольдман.

— Почему? По утрам надо есть. Это важно. Тем более ты потом в саду возишься.

— Знаю.

— Как дела в интернате?