Книга Бекерсона

Телефонный звонок породил в нем приподнятое настроение и уверенность в себе — в ту ночь он спал не более двух часов… Значит, он наконец-то встретится с ним, с телесным Бекерсоном, с этим душевнобольным, который, впрочем, трезво и целеустремленно просчитывал свои шаги, узнает наконец больше о своем противнике. Он готовился к тому, чтобы вести с ним уже качественно иную борьбу. Он встал очень рано утром, обстоятельно помылся под душем, побрился, даже освежился одеколоном, настроился на некую волну противостояния, тщательно отобрал предметы своей одежды, поскольку сегодня многое решалось, все представлялось ему крайне серьезным!.. Это был не какой-то заурядный повод, ему так хотелось ощутить свою силу, чтобы на порядок углубить чувство собственного достоинства. Он приготовил себе легкий, но утонченный завтрак, после чего пошел пешком по набережной Альстера в направлении плотины в Уленхорсте, которую обстоятельно осмотрел накануне. Солнце стояло высоко в зените, вокруг не было ни души. Удобно устроившись на скамейке, он вытянул перед собой ноги. Засунув руки в карманы пальто, он стал ожидать появления паромных судов «Сузебек», «Айлбек», «Гольдбек», «Зильбек», «Роденбек» или «Сазельбек». Он еще раз пробежал глазами расписание, все соответствовало его расчетам. Он просто выжидал, сидя на скамейке. Мглистые лучи весеннего солнца лениво растекались по воде. Он пытался разглядеть причал на другой стороне реки, поймать взглядом интересующего его человека, но на расстоянии это не представлялось возможным. Он с легким сожалением подумал об отсутствии бинокля, который в этот момент преспокойно лежал дома на полке. Еще одна его ошибка, следствие рассеянности.

Он сидел у самой воды, воспринимая это как сосредоточенный миг ожидания — миг в преддверии встречи. Он буквально так это себе и представлял: резкое ощущение свежего белья, добротной обуви, сшитой из мягкой, словно перчаточной оленьей кожи коричневого цвета, ладно скроенное пальто, в котором он надежно себя чувствовал… Он даже не продумал, что бы ему такого сказать Бекерсону, не представляя себе, как все сложится. Его душу переполняли живое любопытство, страх и даже радостное возбуждение. Он ощутил в себе максимальную сосредоточенность, когда по речной акватории со стороны причала «Мельничное поле» по направлению к причалу «Плотина» стало приближаться судно, в то время как ожидаемое им судно еще только подтягивалось по центральной части Альстера в сторону Рабенштрассе. Это был прекрасный пример точности организации речного сообщения и ответственного диспетчерского планирования. Ему было приятно видеть, как эти два начала сливались воедино.

Без какой-либо задержки «Роденбек», отчалив от плотины, приблизился к нему, затем продолжил свой рейс в направлении Рабенштрассе, еще до того как его судно, возвращаясь оттуда же, причалило около него, почти тютелька в тютельку, всего с одной минутой опоздания (часы показывали девять пятьдесят пять). «Сузебек», описав небольшую дугу, уткнулся в причальную стенку. В то утро на борту судна почти никого не было — пустая прогулочная палуба, что его, впрочем, вполне устраивало; несмотря на очевидную бессмысленность гонять полупустые суда по Альстеру, его вполне устраивал маршрут, позволявший переправиться на другой берег. Наименьшая удаленность от окружающего мира, без всяких разговоров, лишь за полторы марки он получил от капитана свой билет всего на одну остановку, чтобы переправиться на другой берег (о стоимости проезда он узнал заранее из объявления). На борту, кроме него самого, находился всего один пассажир — какой-то темнокожий турист, скорее всего индус, в тюрбане и плаще, устроившийся в средней части судна.

Перед собой на столике он разложил план города. С плохо скрываемым любопытством стал разглядывать его сквозь свои очки в черной оправе, словно он, Левинсон, являлся составной частью окружающего ландшафта и элементом экскурсии по Гамбургу.

Он прошелся по внутренней части сразу же отчалившего судна и вышел на заднюю платформу, где, повернувшись спиной, занял место на корме «Сузебека», который уже взял курс на противоположный берег; закрыв глаза, он подставил лицо под солнечные лучи и несколько раз глубоко вдохнул ноздрями свежий воздух. Вот уж действительно нет ничего лучше легкого бриза над скользящим по волнам судном. С кормы «Сузебека» он наблюдал за тем, как отступал берег Уленхорста, вместе с тем не очень остро воспринималось медленное приближение причала на противоположном берегу.