Книга без названия

– Дурак! Ни в коем случае, фигурка и призма шелком не обтягиваются, более того освящать жезл нужно семь дней, начиная с новолуния… Короче, долгая история. Потому ничего этого мы делать не будем.

И широко усмехаясь бородатым лицом, Тимофей протянул мне изуродованное дерево со словами:

– Жезл готов! Твердью небесной и солью земли!

Я боязливо взял растение в руки, какой-то сучок больно оцарапал кожу. Моя челюсть отвисла от удивления, но Тимофей хлопнул себя по лбу и, вырвав «жезл», воткнул снова в землю и извиняющимся голосом произнес:

– Освятить забыли, – после чего шумно помочился на несчастную осину, радостно засмеялся, взвалил ее на плечо и стал выбираться из орешника. – Воистину было сказано скопцам …От расширения сознания до размягчения мозга – один шаг!..

* * *

Куко. Средневековье. Жилище Амадеуса.

– Говно есть все, что движется, и все что движется, есть говно, – торжественно изрек Тимофей и присел на корточки.

Я с интересом наблюдал за ним и думал о том, какой это удивительный человек. Ну чем, скажите, Тимофей хуже моего любимого короля Георга?.. Да ничем не хуже. Король, правда, немного богаче, и у него есть красивый перстень и еще один камешек на цепочке, он его на шее все время носит. У Тимофея всего этого нет, но какают они действительно одинаково.

Я высказал эту мысль Тимофею и тот утвердительно качал головой в такт моим словам, но на самом деле создавалось впечатление, что думает он о своем.

– Ты рассуждаешь о серьезнейших вещах, – наконец произнес Тимофей, утвердительно подняв вверх грязный палец. – Этот процесс остался последним обрядом, который все, заметь, все как один совершают одинаково без деления на касты, кланы, сословия и даже половые признаки. Когда наступит Апокалипсис, все оставшиеся в живых соберутся в окрестностях Иерусалима, усядутся на корточки в кружок и восславят Господа. А потом восструбит Седьмой ангел и…

– И всем станет благостно! – я чуть не заплакал от умиления.

– И потекут реки говна, дурак! – распрямляясь, произнес Тимофей, – А ты, между прочим, обещал, что сегодня мы зайдем к твоему приятелю Амадеусу за книгами…

Я хлопнул себя по лбу. «Боже милостивый! Я совсем забыл про это!»

– Тимофей! Его нет в городе! Он будет только на днях.

– Ты обещал! – зарычал на меня философ, – Где он живет?

– Он живет недалеко, но как мы пойдем к нему в гости, если хозяин отсутствует?

– Мне он триста лет не нужен, – нахмурился Тимофей, – Я хочу посмотреть его книги.

– Подожди, подожди, мы же не можем смотреть их без спроса!

– Книги на то и пишут, чтобы их читали…

– Но хозяин может обидеться!

– Ты же сказал, кажется, что он в отъезде…

– Я не хочу туда идти!

Тимофей схватил меня за плечо:

– Ты обещал…

– Воровать грех!

– Мы только посмотрим…

« Вот ведь упрямое создание! Привязался. Книги для Тимофея, что кость для собаки, покажи кусочек, и он вцепится в тебя мертвой хваткой. Что ты будешь делать!»

И мы пошли к Амадеусу, хотя того не было дома…

…Нам удалось пробраться в жилище Амадеуса через заднее окошко. Оно было незаметно с улицы и теперь в полумраке Тимофей, кряхтя, пытался разобраться в скопище книг, которые в превеликом множестве были рассыпаны на полу, столах и полках жилища. Свечи зажигать я не позволил, во-первых, чтобы не привлекать внимание, а во-вторых, опасаясь пожара.

Тимофей все кряхтел и ворчал, похоже, он выбирал себе чтение на ощупь.

– Что есть сказка? – говорил он, – чушь, глупость, небылица. Но сколько тайного смысла и скрытых намеков! Например, ну, например сказка про Красный Ноготок!

– Что? – я очнулся, – Ты не рассказывал мне этой сказки!

Тимофей почесал бороду и сердито пробурчал:

– Можно подумать ты помнишь, что я тебе рассказывал, что не рассказывал. Глупая это сказка и нехорошая. Чушь! Гадость! Бред собачий… Но тем не менее…

– Расскажи! – мне было скучно, к тому же я боялся, чтобы нас случайно не застукали.

– Да что там рассказывать, – Тимофей перебрался с пола на табурет, – Жила себе женщина, так, ничего особенного, не очень красивая. И была у нее дочка. А в городе в то время завелся страшный и жестокий убийца, и не могли его поймать. И вот глупая баба отправила ребенка на рынок за, скажем, хлебом и устрицами… Да, точно, за устрицами…– он мечтательно почавкал губами. В животе у меня заурчало и я добавил:

– И лимонным соком.

– Молчи, идиот, – мягко перебил меня рассказчик. Стопка отобранных книг росла, и настроение Тимофея повышалось в соответствии с ее ростом. – Молчи и слушай, так вот. Перед тем как отправить дочку на рынок женщина выкрасила ей ноготь руки в алый цвет.

– А почему в алый? – спросил я.

– Потому, – огрызнулся Тимофей, – Ты будешь сегодня слушать или нет?

– Буду, буду, – закивал я, – только давай побыстрей собирайся и пойдем.

– А я и так спешу, хотя этого никогда делать не нужно, – степенно отвечал Тимофей и медленно почесался. – И кто ж такое придумал?.. Да… Мать сидела, сидела и проголодалась видимо, наконец…

– И я проголодался! – вставил я и добавил, – Наконец…

Тимофей пропустил крик моего желудка мимо ушей и продолжил свой рассказ: