Книга четвертая. Корректор реальности.

— Предельно! Постараюсь, чтобы ты не перетруждался, старый. Не бегал за мной.

— Во-во, Салага! Ты уж постарайся…

* * *

Потом было вождение всякой техники с боевыми стрельбами. Вот тут-то я и понял – почему планета называется Полигон. Полигоны были везде – в заснеженной тундре, с морозцем минус 50, во влажных экваториальных лесах, с жарой как в парилке, в пустынях – это, понятно, сауна. И везде я гонял на чем придется, везде грохотало самое разнообразное оружие. Мне казалось, что я оглохну навсегда.

Самым большим моим успехом было то, что я все же снял неизвлекаемую мину Каптенармуса. Ночью, под льющейся на меня водой, которая вроде бы имитировала дождь. Еще были вспышки молний и гром… Чтобы мне веселее было работать. Но, когда довольный и счастливый, я протянул перепачканную в земле коробочку Каптенармусу, в ней что-то щелкнуло, хлопнуло и обожгло мне руку. Я чуть не завыл от злости и обиды…

— Не плачь, мальчуган! Сейчас не больно. Ты все сделал правильно… Многие бы тебе позавидовали. А это – чтобы ты никогда не расслаблялся. Это дело довольных собой минеров не любит. Оно любит только живых минеров, понял? А зачет ты сдал, не боись! Свободен!

Но освободился я только через пять дней. Пять дней мне понадобилось, чтобы сдать зачеты по тактике и по всем этим космическим заморочкам. А потом ангел, голосом и видом напоминающий герра майора, принес благую весть.

— Завтра на Полигон прибудет хронокапсула. Начинается завершающий этап – небольшой перелет. Куда бы вы хотели слетать?

— На планету Мать, товарищ майор!

— Странно, — майор довольно улыбнулся, — и ваше задание об этом говорит! Так что – готовьтесь. Поведете сами, но на борту будет и штатный пилот. Он и примет у вас зачет. А потом – каникулы! Довольны?

— Еще как доволен, герр майор! Просто счастлив! Слинять отсюда…

Герр майор сделал вид, что последних слов он и не слышал.

Глава 4

Еще ничего не понимая, я вскинулся на своей койке. В глаза бил луч света фонарика.

— Тихо, тихо… Свои. Ишь, взъерошился… Вставай, давай. Быстро, быстро! Бегом на узел связи, там тебя вызывают… Бегом, я сказал! Тебя вызывает начальник Службы!

Дед схватил мои камуфляжные штаны, вытянул меня по хребтине, а потом швырнул их мне в лицо.

— Бего-о-м, марш!

Опять бегом, все время тут бегом… Трусцой от инфаркта, да-а… Эта сволочь, начальник СК, со Сталина берет пример, что ли? По ночам работает? Сам не спит и людям покоя не дает. Я с особым удовольствием врезал ногой по двери узла связи. В помещении, около пульта, по-ковбойски засунув большие пальцы рук за ремень, стоял герр майор. Он молча кивнул мне на кресло перед голопроектором. Я сел и постарался взять себя в руки.

— Связь! — вполголоса сказал кто-то за моей спиной. — Работаем!

Голопроектор выбросил простыню света, по ней прошла тестовая радуга, затем мигнул и исчез знак Службы Коррекции – изображение глаза в черно-белом треугольнике, свет потускнел, и я увидел полутемный кабинет и металлическую поверхность стола, освещенную слабым желтым светом настольной лампы. В круге света спокойно лежали две старческие ладони. Лица не разглядеть. Оно пряталось в темноте. Повисла пауза.

— Как ваши успехи, курсант? — Спокойный старческий голос. В нем звучала древняя скука и привычная рутина. Наверное, так пожилой человек привычно и равнодушно спрашивает незнакомого малыша: "Ну, парень, как у тебя дела в школе? Стишок-то выучил?"

— Могли бы быть и лучше, если бы меня не будили по ночам, — честно и искренне буркнул я. — Лежал себе, повторял правила эксплуатации и ремонта малых космических кораблей, никого не трогал…

— Достаточно, я уже понял свою ошибку… — голос не изменился, пожалуй, однако в нем проявился хоть какой-то интерес. Старик подался вперед, и слабый свет лампы явил на свет божий высохшее лицо дедушки – божьего одуванчика. Лысый череп, тонкие, недовольно поджатые губы, мешки под глазами. А вот глаза… На лице царствовали глаза. Запавшие в глазницы, но большие и умные, они сразу приковывали к себе внимание собеседника. Казалось, этот взгляд сразу связывал и подчинял вашу волю, заставляя всматриваться в них и ловить любое подобие невысказанного приказа. Старик пожевал губами и продолжил.

— Я приношу вам свои извинения, курсант… Но – дела, знаете ли… Они имеют свойство никогда не заканчиваться. Только что освободился, и то – не знаю, сколько у меня свободного времени. Итак. Как мне доложили, наземный курс обучения вы закончили?

— Человек учится всю жизнь… И, чем лучше он усваивает материал, тем дольше живет.

— Интересная мысль… Но верная. Однако – если не выпускать человека из-за учебной парты, он уподобится комнатному растению, любовно посаженному в горшок и поливаемому теплой водичкой. А где же жизнь? Где солнце, гроза, мороз?

— Вы меня, ваше превосходительство, разбудили, чтобы обсудить проблемы растениеводства в тепличном хозяйстве вашей учебки? Я не агроном!

— Да-а… Я вижу… Вы – нахал. Ну, что же… Это, может быть, даже и к лучшему. Так вот, повторяю свой вопрос. Вы готовы к работе?