— Отставить, курсант! Вы в учебном, но боевом подразделении 11-й полевой группы! Все вопросы личного характера – после овладения материалом и сдачи зачетов. И вопросы эти не ко мне. Придет время – зададите их кому положено. Вам все ясно? Вот и хорошо. Найдете Каптенармуса и приступайте к занятиям. Бе-е-гом – марш!
Побежали…
Я бежал, а ноги-то, как пудовыми гирями скованы… Ух, чую – даст мне сейчас Каптенармус прикурить… За ту шуточку отыграется.
— Курсант Салага прибыл в ваше распоряжение, товарищ инструктор!
Каптенармус с нехорошим таким прищуром посмотрел на меня.
— Ну, прибыл, вот и хорошо… Начнем, помолясь!
Да-а, хорошенькое начало! Помолясь! Что-то мне уже и учиться не хочется…
— Каптенармус, дорогой мой человек! Я когда бежал сюда, многое обдумал, многое понял… Я был не прав, Каптенармус! Та шутка была…
— Зря виляешь хвостом, Салага! Я шутки люблю. И сам не прочь пошутить.
— Вот и я о том же… Ты, если решишь пошутить, хоть сам-то спрячься. А то разорвет обоих…
Каптенармус довольно заржал.
— Не боись, Салага! Уж я-то спрячусь! С минами-гранатами дело имел?
Я тяжело вздохнул.
— Бог миловал…
— А я не буду. Миловать, понятное дело. Ну, давай учиться.
— Давай… Ты только поподробнее, с примерами… Ты первый делаешь, а я повторяю.
Каптенармус заржал опять. Аж слезы у него выступили.
— Не боись, говорю. Если я захочу пошутить, то ты это и понять не сумеешь.
— Ага! Нам на офицерских сборах один такой шутник рассказывал, как они в Афгане в шаровары духам засовывали взведенную гранату и толкали их с обрыва…
Каптенармус пристально посмотрел на меня.
— А ты из какого года будешь, Салага?
— Этот разговор был году в 87-м что ли. В 1987 году, если точнее… А меня прибрали позднее… Лет через двадцать. С лишним… А ты, Каптенармус, тоже был в Афгане? Что-то ты как-то взвился… Знакомое услышал?
— Был. — Каптенармус посмурнел. — Не то слово – был… Я и сейчас там… Где-то в пещерке косточками белею… Там-то я и пошутил в последний раз. Гранаты еще были, ну я и рванул кольцо, да и поднял подсумок над головой. В полутьме – полное впечатление, что "шурави" сдается. Духам, наверное, понравилось… Или – совсем не понравилось. Трудно сказать, как у них с чувством юмора было…
— А зачем так-то? Уйти не мог?
— Не мог. Ранен я был. Остался прикрывать отход наших… Мы нарвались на духов случайно, но цена этой случайности – чья-то жизнь. Оказалось – моя. Духов я не считал, сразу положили четырех, да и потом… Они сели нам на хвост, стали отжимать под пулеметы. Но загнанная крыса – она больно кусает, туннели узкие, куча рикошетов, почти после каждой нашей очереди кто-то верещал. Тут и я получил по ногам и не смог уйти от гранаты. Порвало меня качественно, не жилец одним словом – живот, ноги… А тут духи поднакопились, что-то заорали – атака, значит. Ребят бы задавили числом, а я как раз у духов на пути был. Только и успел крикнуть: "Уходите"! Левая рука была почти целая… Рванул кольцо… В подсумке шесть гранат было…
— Ты служил в "Каскаде"?
Каптенармус смотрел на меня и молчал.
— Да расслабься ты… Я не американский шпион. Просто время прошло – о многом уже рассказали. О штурме дворца Амина, например, о захвате в Кабуле всяких там министерств и ведомств, о том, как удалось пещерный комплекс Тора-Бора взломать и захватить…
— Вот оно как… И что говорили про этот комплекс?
— Да я плохо помню уже… Осенью 80-го, как мне кажется, наши спецназовцы КГБ СССР – то ли из "Вымпела", то ли из "Каскада", его одним ударом захватили. С помощью армейцев, конечно…
— Ты угадал. Я из первого "Каскада"…
Он прикрыл глаза, припоминая, и низким, вибрирующим голосом не пропел – продекламировал: