Книга для чтения вне помещений и в помещениях

Старого зайца травили
дольше чем молодого
мариновали
некоторые просили избавиться
                и освободить их от этого мученья
а иные
редкие любили зайца во всех проявленьях

.более менее теплыми и съедала

напоминая Толстого простотой выраженья
которое повторить однажды

.его

будто подсвеченного изнутри
била лихорадка

.старый поэт

мы ложимся с ним к животу живот
поэтова сорочка — неодолимая заслонка
между полувзрослой
                и полумальчиком-полумертвецом
Борхесом
ночным петухом
бешеным любовником

.ужин не более чем ранее подгорел

большеротые негодовали
сердце домохозяйки поднималось на дыбы
но сама промолчала поверх еды
поверх горшочков
горлышек и дыма

.иногда

начинали мечтать о себе
как о наиболее отдельном существе
а тут как нагрянут соседи
закашляются в салфетки
потребуются термометры
зажигалки
и такое страданье такое страданье
отдаваться чужакам на поруганье

.не видели тебя в минуту слабости

когда близоруко протирая очки
за тонкие дужки удерживаешь
большого кузнечика или саранчу.

Собрание

Собрание солдат
на общей площади стола
отличный яблочный закат скользнул по краю

пересечение луча и вилки

на острие ножа
на площади открытого стола

солдаты

славные сухие это семечки
ладонь их собирает и разбрасывает

собрание солдат

на площади монастыря
сиротского приюта

пересечение на солнечном участке

столового ножа обертки сливочного масла
                                                   и лимонада
вот фейерверк.

Полдник в землемерной конторе

Полдник в конторе у землемеров
времени у землемеров в обрез
невзирая на ветер и строгий запрет
землемеры выглядывают в окно

землемеры как дети

и видят что дети
катаются вниз к обмелевшей реке

.землемеры свой мир принимают как есть

распорядок работы землемерной конторы
мелькание спиц вдалеке у реки
водомерки на поверхности воды

землемеры и сами когда-то давно

были вольные велосипедисты-стрижи
в тренировочной форме начальной школы.

Стенограмма монолога деревенской незнакомки

Она остановилась у забора
где мы собираем чернильными руками
                                         ягоды с куста
и раскачивает калитку не заходя во двор
движения ее непредсказуемы резки
колючки слов слетают с языка:

— Альдона! Альдона!

Нашто ты з’ела собственнага сына?
Да-да!
В под’езде собственнага дома!
Ты ж матка ты жанчына!
Ты памрэш!
Людзі!
Скажыце што я нармальная!
Я нармальная?
Да?

— Да!! — отвечаем зачарованные

лопотанием человекообразной сороки
всей тяжестью налегшей на калитку
мы дождливо-угодливо
прогнулись под тяжестью монолога ее

— Яны сказалі што я — ненармальная!

Што з’ела розы..
А яна з’ела свайго собственнага сына!
Я ім кажу — яна памрэ!
А яна не памірае.

Так уходящий

Памяти Ростислава Лапицкого