Книга для ПРОчтения

Самое главное — воры. Представьте себе длиннющий барак (а именно это и было на нашем участке), единственная жилая комната в котором — последняя от входа. Должно быть, клятый Цыс здорово скучал по работе, потому что объяснить строительство крупозного профилактория на участке в восемь соток иными причинами я не могу. Длинный коридор, начинавшийся прямо от входа, пестрел дверями, каждая из которых приводила в небольшую комнатку с крашенным в коричневый полом и отваливающимися от сырости обоями. Всего дверей было четыре. По одной на пациента, плюс терраска для тещи главврача и предбанник для буйных. Проживали мы как раз в этой самой четвертой комнате, на терраске была моя «игровая», а в предбаннике хранились инструменты, коих у дедушки было в порядочном количестве. И вот благодаря этой незатейливой архитектуре дом страстно полюбили воры. В отличие от прочих дачных конструкций, обокрасть которые можно было, только дождавшись, когда уедут хозяева, наш профилакторий был открыт круглосуточно. Стоило только дождаться момента, когда семья соберется в этой самой четвертой комнате, поддеть ломиком дверь — и вперед, выноси что хочешь: хозяева не услышат. Насчет «не услышат» я не шучу. У деда был токарный станок — такая здоровая железная штука для распилки досок весом, весом… ну, в общем, последний раз ее два здоровых мужика едва передвинули. Так вот, этот самый станок не только передвинули и вынесли из дома, но и доперли до калитки. Собственно, калитка воров и остановила. А может, они просто расстроились: зачем, подумали, мы эту дрянь прем, еще надорвемся… Так или иначе, в одно прекрасное утро дедуська обнаружил, что его станок грустит у забора, печально глядя на российские пейзажи, а где грустят болгарка, дрель и электрическое точило — тайна, покрытая мраком. Сказать, что дедушка взволновался, это ничего не сказать. Два дня он бегал по дачам с топором, с обещаниями порубать всех и вся, а на третий набил морду удачно подвернувшемуся под руку соседу и успокоился.

Предполагаю, что именно тогда и возникла гениальная идея «снести все на фиг, построить как следует и зажить наконец-то». Вот это-то «зажить наконец-то» мне запомнилось больше всего. Я под этим самым «наконец-то» существую большую часть своей жизни. О да, прекрасная фея ткнет своей палочкой в глаз, слон в зоопарке закукарекает и снесет страусиное яйцо, а вместо зимней хляби выпадут фиалки… И уж мы заживем так, что страшно себе представить как.

Примерно так мы с бабушкой и мечтали, пока дед возился со стройматериалами. Причем как при строительстве, так и при ремонте у женщин и мужчин совершенно разные подходы к процессу. Мне кажется, это еще с древних времен пошло. Вот, к примеру, у какого-нибудь небритого неандертальца стадия «ужин готов» наступает ровно в тот момент, когда башка мамонта соприкасается с каменным молотком. И глобально неандерталец прав: свежее мясо — половина дела. Но мне гораздо ближе позиция жены неандертальца, которая считает, что ужин — это нечто, подвергнутое тепловой обработке, лежащее на блюде с гарниром из корешков (или чего они там копали, прости Господи). У меня почти нет сомнений в том, что первобытный мужчина предлагал сожрать мамонта «так» и «вообще не париться», И ведь, сцуко, сдох бы этот самый мужчина! Нажил древнего глиста и сдох как миленький. Потому что сырое мясо — это еще не ужин. Как и новые стены, которые вовсе не «заживем». Вовсе!

Новое жилье — это совокупность удачной обстановки и тысячи мелочей, призванных эту самую обстановку завершить. Во всяком случае, мы с бабусей всю дорогу размышляли о том, где будет стоять телевизор, как расставим мои игрушки, с какой стороны повесим полку для посуды и какого именно цвета скатерть следует купить, так чтобы она гармонировала с цветом обоев, которые должны быть «в листик», потому что это дача и еще потому что нравится, ну и шкаф у нас светлый, потому что с зеленым будет хорошо, воскл., воскл., воскл.

А пока мы с бабкой фантазировали, дедуська строил. К слову, строил он быстро и довольно качественно: дом рос как на дрожжах. Нет, в процессе все, конечно, по сто раз перегрызлись — куда же без этого в нашем семействе, — но на конечном результате это не отразилось. Сначала был готов первый этаж, затем второй, после положили крышу и пригласили печника. Печник компостировал мозги еще около месяца, после чего его выгнали, предварительно осудив «за взгляды», и сложили печь самостоятельно.

— Ну что, Марина, готовьтесь к переезду, — сказал дед бабке в одно прекрасное утро. — Стены уже есть, печка хорошая, чего в старом-то доме сидеть?

— Но, Витя, там же еще нет внутренней отделки, — попыталась возразить бабушка. — Там же ведь голый брус, и пакля из швов торчит.

— Это ты, Марин, как хочешь, а только старый дом я начинаю разбирать завтра, — ответил ей дедушка.

Дедушка у меня был очень доходчивый старик и дважды не повторял, а поэтому паковаться мы начали тем же вечером.