Книга для ПРОчтения

Вот что угодно могу пережить, честное слово. Трехчасовая передача про жизнь профессора Боюхтеншпигеля? Да ради Бога, смотри себе, сколько влезет: после семисерийного фильма про Отечественную войну я к телеэфирам терпимая. Желаете поговорить про накрывшийся сервер? Со всегдашним удовольствием: серверы — это вообще моя слабость. Двадцать семь лет на свете живу и до сих пор слабо понимаю, что такое сервер, однако на качестве разговоров это не отражается. Еще и башкой буду кивать, как китайский болван, и поддакивать всяко, и вообще. Или вот ты, к примеру, колбасу с утра на столе забыл. К примеру, ты полночи ее грыз, как чернобыльская мыша, и в холодильник не положил не потому, что ты пофигистское мурло, а исключительно по невнимательности. Другая какая-нибудь вредная жена, она бы, может, тебе сразу харю этим батоном начистила вместо завтрака. Она бы тебе, может, массаж простаты этой колбаской учинила или еще какую-нибудь пакость. А я что? А я существо нежное, во всех смыслах творческое: вздохну, покручу, кусочек откушу и положу на место. В мусорку в смысле — а куда ее теперь девать? А грязные джинсы? Я семь лет засыпаю с мечтой проснуться на Гавайях. Семь долгих лет я рассчитываю раззявить зенки и увидеть море, солнце, мулата, песок, одинокую чайку, красный парус на горизонте, мулата, теплый ветер, стройные пальмы, коктейль, мулата, а лучше трех мулатов, или десяток мулатов, или… Две кишки, именуемые брючинами, мешок для зада, ремень, и в карманах вовсе не двести баксов, а ядовито-оранжевая визитка какого-нибудь ст. менеджера Пердусеева. Думаю, если бы сам Пердусеев просыпался мордой в твои портки, он ни за что бы не выслужился в ст. менеджеры. Курьером бы ему, Пердусееву, работать, до конца его пердусеевских дней. А я ничего, живу и не отсвечиваю — привыкшая потому что.

Но только не поздний приход. Только не он.

Отчего?

Оттого, что с поздними приходами бороться невозможно. Любимая моя метода, заключающаяся в заламывании рук, трещит по швам, как только дело касается этих самых приходов.

Совершенно не важно, где и как и за почем трудится ваш мужчина, протирает ли он портки, как Пердусеев, отделяет головы от килек, как Едрищенко, или сочиняет сонеты, как Петрарка. Важно, что он трудится. Улавливаете мысль? Жаль… Вот едрищенская жена улавливает сразу. Сначала в глаз улавливает, а потом «Я, блин, работал, дура». Впрочем, супруги Петрарки и Пердусеева улавливают то же самое, только без «в глаза».

Да-да-да, дорогая. Он не гулял по скверам, не играл в пасьянс «Косынка», не щупал секретаршу за задницу и даже, может быть, не ходил на обед, потому что все это время он (вот тут ты должна замереть в предвкушении и приняться вытирать платочком изредка выбегающую на подбородок слюну!) РАБОТАЛ.

Я не юродствую. Правда работал. Мы не будем сейчас рассматривать всяких там подлецов и прочих изменников, старательно прикрывающих половую деятельность трудовой. Совещание, запарка, дедлайн, иностранная делегация — совершенно все равно, какое именно мероприятие или действо его задержало, тем более что все это непроверяемо. Важно, что объект пришел домой в неуставный час, и, окромя собственной кривой хари и остывшего ужина, вам предъявить нечего. Нет, если он так пару раз в месяц приходит, то харя у вас не окривеет. И даже пару раз в неделю, то ничего страшного. В конце концов, иностранная делегация, совещание, запарка, дедлайн… А вот если постоянно, то лет через десять ваш абрис не спасет даже пластическая хирургия. У меня семилетний стаж, я знаю, о чем я говорю:).

Причем ситуация, в которой вы окажетесь, будет напоминать черепаший домик — на стенах картон, под ногами нагажено, а выход не запланирован. Это я к чему? К тому, что сочувствия ждать неоткуда.

Предъявлять претензии? Ну да. Я уже писала там выше про Едрищенко. Слабая у вас позиция для претензий. Что? Недовольна? А платьице кто хотел? А шторы какой затейник заказывал? А кто мозг компостирует насчет нового гарнитура? То-то. Сиди и не вякай, растратчица.

Не покупать платьиц, не заказывать штор и не капать слюною на новые гарнитуры? Не смеши мои носки. Нет, это запросто. Можешь даже попробовать разок-другой. Где-нибудь через полгода сообразишь, что полуночничать лучше в обновках: как-то оно легче переносится, романтичнее. Если же ты до сих пор думаешь, что стоит отказаться от материального, как трудоголик тут же начнет являться в девятнадцать-нуль-нуль, то блаженны верующие, привет от Деда Мороза.

Лучшей подруге пожаловаться? Пожалеет, конечно, но разово. Если каждый день жаловаться, то этого никакая подруга не выдержит.

А то вдруг еще и умники подвалят из социума с тавром «Зажравшаяся тварь». Ничего нового они тебе не скажут: ну тварь, ну зажравшаяся, ну «работать дуй», ну «почувствует трудовой рубль, образумится» — короче говоря, никаких экспромтов, у меня даже бабушка по части клеймения изобретательнее. И даже, предположим, ты на эту самую работу устроишься. Что дальше? А дальше два варианта.