Книга Длинного Солнца

— Секи, Синель, эти зеленые огоньки работают не так, как думают люди, — сказал Кремень. — Био считают, что они ползают все время туда-сюда и даже не заботятся о том, где находятся; на самом деле это не так. Если один туннель яркий, а другой — темный, они направятся в темный, сечешь? Очень медленно, но поползут. Поэтому они распространяются.

— Тур тоже говорил что-то в этом роде, — кивнула Синель.

— В маленьком месте они со временем разбредутся повсюду и перестанут двигаться, ну разве что отползут от окна днем; зато в большом, вроде этого, они никогда не остановятся. Только они шибко низко не спускаются, иначе на них наступят и им кранты.

— Многие из этих туннелей спускаются вниз, как и тот, по которому убежал Гагарка, — возразила она, — но я видела в них огоньки.

— Зависит от того, насколько в них темно и какой крутой спуск. Если там слишком круто, они в него не пойдут.

— Да, довольно крутой спуск, — уступила Синель, — и мы шли достаточно долго, но потом мы пошли этим, который поднимается, помнишь? Он не идет вверх так резко, как спускался тот, темный, и здесь есть огоньки, но мы поднимаемся уже очень долго.

— Мне кажется, дочь моя...

— Вот я и спрашиваю себя, а пошел ли Гагарка вверх, как и мы? Он же, вроде как, в отключке.

— Он ненормальный, — решительно подтвердил Наковальня. — Я надеюсь, что только временно, но, временно или нет, он не в состоянии мыслить логически.

— Ага, и вот почему мы выбрали туннель, который ведет вверх и о котором я говорила, патера. Мы-то не шизанулись и хотим не только отыскать Гагарку, но и вернуться на поверхность. Но если Гагарка действительно поехал мозгами... Если хочешь лилейное слово, вот оно: мне вы все, быки, кажетесь ку-ку, но я не обращаю на это внимания. Но он, все-таки, мог идти дальше вниз, потому как так легче. Ты сам сказал, что он бежал, а бежать легче вниз.

— Пожалуй, в твоем предположении что-то есть, дочь моя. Мы не должны забывать о нем, если, после обсуждения, решим, что надо продолжать преследование.

А сейчас, не подвести ли мне итог? Единственный вопрос: продолжаем ли мы или прерываем поиски, по меньшей мере временно, и пытаемся вернуться на поверхность? Разрешите мне, пожалуйста, точно сформулировать обе возможности. Я постараюсь быть кратким. Если у кого-нибудь из вас будет что добавить, вы можете свободно высказать ваши соображения, когда я закончу.

Мне представляется, что есть единственная неоспоримая причина продолжать наши поиски, и я уже касался ее. Гагарка — один из триединых пророков, получивших полномочия от Сциллы. Будучи пророком, он является теодидактом исключительной ценности, как и покойный Плотва. Именно по этой причине — и только по ней одной, — я приказал Кремню следовать за ним после его поспешного ухода. И исключительно по этой причине я продолжал преследование так долго. Потому что я — тоже пророк. Единственный оставшийся пророк, как я уже вам говорил.

— Он — один из нас, — заявила Синель. — Я была с ним в Лимне перед тем, как мной завладела Сцилла, и я очень мало помню про лодку. Мы не можем уйти и бросить его здесь.

— Я и не предлагаю так поступать, дочь моя. Прошу тебя, выслушай меня. Мы все истощены и умираем от голода. Когда, во исполнение воли Сциллы, мы вернемся на поверхность с ее посланием, мы отдохнем и поедим. Более того, мы сможем подключить к нашему поиску других. Мы сможем...

— Ты сказал, что мы могем предлагать чегой-то свое, а? — прервал его Тур. — А я могу? Могу я чего вякнуть, или ты прикажешь твоему хэму меня кончить?

Наковальня слегка улыбнулся:

— Ты должен понять, сын мой, что, как твой духовный наставник, я люблю тебя не меньше и не больше всех других. Я угрожаю твоей жизни не больше, чем закон, и ради твоего же исправления. Говори.

— Лады. Я не люблю Гагарку, но если ты хочешь вернуть его взад, то, сдается мне, ты взялся за дело не с того конца. Он хотел, чтобы мы шли в яму, помнишь? Могет быть, он туда и отправился. Мы могем пойти и посмотреть, и там есть тьма быков, которые знают эти туннели не хуже меня, так почему б не сказать им, что случилось, и не отправиться на поиски вместе с ними?

Наковальня задумчиво кивнул:

— Предложение, достойное рассмотрения.

— Они нас съедят, — объявила Синель.

— Рыба голов? — Орев перепорхнул на ее плечо.

— Ага, как ты ешь рыбьи головы, Орев. Только мы должны иметь рыбьи головы, чтобы сделать такое.

— Меня-то не съедят, — сказал ей Кремень. — И, я тебе скажу, они не съедят никого, пока я с вами.

— А теперь давайте помолимся. — Наковальня встал на колени и сложил руки перед собой. — Давайте вознесем прошение бессмертным богам, и особенно Сцилле, попросим их спасти Гагарку и нас и направить нас на путь, которым мы должны пойти.

— Мне думалось, ты больше не веришь в эту чепуху.