Книга драконов

Лакки взобралась по халату. Кнопка стала совсем тяжелой: Лакки уменьшилась уже настолько, что мистер Шоу едва мог ее разглядеть. И она становилась все меньше с каждой секундой. А кнопка становилась все больше и тяжелее. Лакки уменьшалась, а дракон увеличивался. Наконец она нашла точку в основании черепа мистера Шоу. Подняла кнопку, нашла рычаг и надавила.

Оказывается, лекарства от того, что ученые называют Разрывом Души, не существует. Однако есть ряд средств, которые способны помочь пострадавшим детям. Миссис Холлинз договорилась встретиться с их родителями, опекунами, учителями и соцработниками, чтобы помочь им осмыслить эту новую реальность. Это оказалось непростой задачей, поскольку большинство людей почти никогда не замечали дома миссис Холлинз – даже несмотря на металлический навес, странные машины и необычных ученых, которые ходили туда-сюда в своих лабораторных халатах и резиновых сапогах. Когда они смотрели на дом миссис Холлинз, у них словно затуманивался взор. Даже у мамы Лакки, которая замечала его чаще других. Поэтому большинство встреч приходилось проводить у Лакки.

Симпозиумы шли согласно расписанию, по их итогам публиковались доклады. Мама Лакки тепло встречала других родителей и следила за тем, чтобы всем хватало закусок и салфеток, потому что на этих встречах нередко проливались слезы. Ученые, остававшиеся под металлическим навесом, который крепился к дому миссис Холлинз, писали цветастые буклеты, направленные на то, чтобы развеять страхи обеспокоенных родителей. Эти буклеты хоть и были информативны, но, к сожалению, упорно называли одраконенных детей «совершенно нормальными человеческими детьми, живущими на Земле, как и все мы», что не слишком внушало доверие. У родителей одраконенных детей появилась складка на лбу, и еще их буквально окутывала аура тревоги, которая ощущалась, едва им стоило войти в комнату.

Но мама Лакки не тревожилась.

Как только группа ученых по соседству совладала с проблемой размера и остановила стремительное уменьшение Лакки (после происшествия в школе Лакки была уже не больше песчинки – чудо, что ее вообще удалось найти), ее беспокойство относительно того, что все ее чувства окажутся выражены в форме чрезвычайно ласкового дракона, существенно снизилось. Дракон теперь был с небольшую лужицу и, судя по всему, ему предстояло остаться таким на всю жизнь. Лакки требовались новые брюки, поскольку она потеряла около пяти дюймов, а ее предполагаемый рост должен был оказаться меньше прежнего, но по большому счету и Лакки, и ее мама согласились в том, что уж лучше так, чем остаться размером с карандаш. Или песчинку. Так что их жизнь более-менее вернулась в норму.

И даже стала лучше.

Поскольку ее чувства заключались в драконе – существе, которое она любила больше всего на свете, – Лакки могла наблюдать за ними, как ученая. Благодаря этому ей стало гораздо легче обсуждать свои проблемы с мамой. А еще – понимать окружающих. У Лакки впервые появились друзья. Люди больше не сбивали ее с толку. И она больше не сбивала с толку людей. И когда мама смогла видеть чувства Лакки, ей стало легче говорить о своих. И так ее боль, скорбь и недоумение стали улетучиваться и больше не представляли особой опасности. Она опять стала смеяться. И читать почту. Мама Лакки разрисовала драконами всю комнату Лакки. А потом и все остальные комнаты в доме. А потом стала рисовать драконов и продавать картинки, и неплохо этим зарабатывала. А спустя годы Лакки с мамой согласились с тем, что появление дракона было лучшим, что с ними случилось.

Осень перешла в зиму, та растаяла в весну. Лакки подметила за собой, что стала ходить к миссис Холлинз все реже. Ей ведь нужно было налаживать дружбу со многими ребятами. И организовывать детские праздники с драконом. А еще они с мамой и драконом каждую неделю ходили на экскурсии в музей или в зоопарк. Со временем Лакки стала все меньше заглядывать в гости, меньше думать о соседнем доме и вообще помнить о миссис Холлинз. Наконец однажды, играя в салки с драконом и другими ребятами, которые жили в квартале, Лакки и ее дракон очутились на незнакомом для себя заднем дворе.

«Это что, совы? – подумал дракон. – Я люблю сов».

– Я тоже люблю, – сказала Лакки. Она наморщила лоб. – Я раньше ухаживала за совами. Помнишь?

«Нет, – подумал дракон. – Но я помню лимонное печенье».

– Вот, – сказала миссис Холлинз. В руках она держала тарелку.

– Миссис Холлинз! – воскликнула Лакки. Она чуть не задушила старушку в объятиях, дракон закорчился в сжатом пространстве между ними. – Я по вам скучала!

– Я стою рядом с тобой уже полчаса. Если ты меня не видела, то тебе, наверное, стоит проверить зрение. Вот, угощайся печеньем.

Миссис Холлинз смотрела на Лакки сквозь свои большие толстые очки. Моргнула увеличенными глазами. Потом сощурилась.

– Ты вроде невредима. А как дракон? Ты его до сих пор не назвала, да?