Книга дворцовых интриг. Евнухи у кормила власти в Китае

В эпохи Мин — Цин аппарат евнухов получил свой законченный вид, а его деятельность была тщательно и строго регламентирована. Регламентация затрагивала все стороны жизни и деятельности придворных скопцов, их поведения, образа жизни, внешнего вида. При императоре Канси (в 1722 г.) придворные евнухи получили свои регалии. Высшим рангом тайцзяней стал пятый и четвертый, а при императоре Юнчжэне — третий. Влиятельный евнух Ли Ляньин в годы царствования Гуансюя находился даже на второй ступени табели о рангах. Его головной убор был пурпурного цвета, а халат он носил с эмблемой «священного журавля». Неранжированные тайцзяни носили синие или лиловые халаты без эмблематики[13]. Вообще говоря, цвета платья тайцзяней были различны, обычно это серый, сине-голубой, кирпичный, чайный (темно-коричневый) и светло-коричневый — «верблюжий». Серо-синий халат надевался весной, летом его сменяло платье светло- или темно-коричневого цвета, зимой и осенью преобладали темные тона: серый и синий. В пору династии Цин евнухи старшего ранга носили куртки магуа, тайцзяни низшего ранга довольствовались безрукавками (каньцзянь). Обувь полагалось носить темных тонов, причем форма сапог зависела от занимаемой должности. Такая жесткая регламентация была характерна для цинской эпохи, хотя ее основы сложились при Минах.

В некоторые периоды китайской истории (например, в пору правления минских Уцзуна, Шицзуна, Сицзуна, то есть в XVI–XVII веках) евнухи обрели огромную власть при дворе и в стране. Они активно участвовали во всех политических интригах и широко занимались деятельностью, которая, вообще говоря, была им противопоказана регламентом двора, например, коммерцией. Однако, несмотря на запрет, многие евнухи сколачивали группы или фракции из своих сподвижников, игравших роль своего рода придворных партий. Например, упомянутый Лю Цзинь собрал влиятельную группу единомышленников, получившую название «партии Восьми», или «партии Восьми тигров». Что касается коммерции, то об участии в ней евнухов свидетельствуют разные литературные памятники той поры. Многие евнухи открывали торговые или меняльные лавки, широко занимались ростовщичеством, сводничеством. Некоторые были даже совладельцами увеселительных заведений и притонов. В названной выше повести Ли Юя «Башня собрания изысканностей» евнух Ша выступает в роли такого предпринимателя — негоцианта. Придворный евнух Хуа из романа «Цзинь, Пин, Мэй» совмещает в себе образ дворцового чиновника и дельца и, в частности, именно на этой основе у него завязывается связь с прощелыгой и мошенником Симэнь Цином — героем этого романа.

Среди многочисленной группы скопцов в эпоху Мин (Ма Юнчэн, Гу Даюн, Вэй Бинь и другие) выделялся Лю Цзинь, имя которого в китайской истории стало таким же известным, как имя сунского национального предателя Цинь Гуя или сатрапов Цай Цзина и Тун Гуаня. Лю Цзинь, как и они, стал символом коварства, жестокости и подлости. Жизнь этого придворного скопца и его стремительная карьера при дворе в известной мере характерны. Взлет этого простолюдина из Шэньси по фамилии Тань начался после того, как он, оскопив себя, попал во дворец и стал фаворитом влиятельного евнуха Лю. Сменив фамилию с Тань на Лю (заметим, что смена фамилии или имени у евнухов была довольно распространенным явлением — это был своего рода акт перевоплощения и новой инициации), он стал Лю Цзинем и с этим именем вошел в историю. Пользуясь благосклонностью юного монарха Уцзуна, которого он пестовал в детстве, Лю Цзинь быстро приобрел огромную власть при дворе. Он, в частности, стал главой Ритуального приказа (Сылицзяня) — одного из самых важных институтов в это время[14]. В функции этого учреждения, в частности, входило ведение внутренней, внешней документации и отбор бумаг для императора и влиятельных вельмож двора (все бумаги, поступавшие к Лю Цзиню, назывались «красными книгами», и только после его просмотра они поступали в различные департаменты — «белые книги»). Как свидетельствуют источники, Лю Цзинь даже имел право использовать императорскую печать и красную тушь (прерогатива самого государя), и с этой точки зрения он стоял даже выше Государственной Канцелярии — Нэйгэ. Такое влияние объяснялось не только его особыми качествами и заслугами, но и тем, что его поддерживала влиятельная группа придворной знати. Именно в это время появилось понятие яньдан — «партия (группа) скопцов», которое впоследствии стало нарицательным — своего рода шайка придворных интриганов и заговорщиков.