Книга двух путей

– Но ты даже не попрощалась со мной! – вырывается у Мерит.

И я задаю себе вопрос: как можно было быть настолько слепой, чтобы не видеть полосы самоуничижения, нарисованные на стенах, нити беззащитности, вплетенные в покрывало, на котором примостилась Мерит?

И я решаю сказать дочери правду:

– Если бы я зашла с тобой попрощаться, мне не хватило бы духу уехать.

– Ты имеешь в виду оставить, – с горечью в голосе поправляет Мерит. – Оставить меня.

– Я должна была кое-кого найти, – замявшись, признаюсь я.

– Моего биологического отца, – уточняет Мерит.

Я делаю глубокий вдох:

– Вот потому-то я и была в Египте. Думаю, твой… – Я лихорадочно пытаюсь подобрать подходящее слово. – Твой другой папа сказал тебе.

– Он мой единственный папа, – отвечает Мерит, сохраняя лояльность Брайану. – Я даже не знаю имени того, биологического.

– Я могла бы рассказать тебе о нем, – мягко предлагаю я. – Его зову Уайетт.

Мерит буквально вибрирует от… от чего? От страха? Ярости? Наконец она снова поднимает на меня глаза. Что означает разрешение.

Итак, я ввожу Уайетта – чисто метафорически – в наш дом. И рассказываю историю о парне с золотистыми волосами, небесно-голубыми глазами, жутко самодовольном, которого возненавидела с первого взгляда. Рассказываю, как мы подставляли друг друга, соревнуясь за первенство на факультете в Йеле. Рассказываю о детстве и воспитании Уайетта в Англии, о его титуле и смерти брата. Рассказываю о Диг-Хаусе, о притихшей пустыне перед восходом солнца, о наших стычках с Уайеттом до того, как мы обнаружили дипинто. А еще о том, что, когда Уайетт меня поцеловал, я сразу поняла, что отталкивала его исключительно из страха подпустить к себе поближе, поскольку в противном случае уже не смогла бы с ним расстаться.

– Я не знала о тебе, – заканчиваю я. – Когда я уезжала из Египта, то даже не подозревала о своей беременности.

– И ты рассчитываешь, что я тебе поверю? – хмурится Мерит. – И зачем тогда все твои разговоры о безопасности и средствах предохранения? Как только у меня начались месячные, я должна была носить чуть ли не доспехи, чтобы не закончить, как… ну, типа как ты.

– Полагаю, я это заслужила.

– Значит, ты его бросила и с ходу нашла ему заместителя в лице моего папы, да?

– Полагаю, я и это заслужила, – вздрогнув, говорю я. – Но я не искала Уайетту заместителя. Моя жизнь разлетелась на мелкие кусочки, а Бра… твой папа помог их собрать. Как я могла не влюбиться?! Я не жду, что ты меня простишь. Не жду, что ты хотя бы поймешь. Но то, что было между мной и Уайеттом… я намеренно это похоронила, потому что должна была идти вперед, а не назад, с постоянной оглядкой на прошлое. Я хотела жить с твоим папой. Хотела создать семью. И когда я думала о Египте, у меня возникали сплошные вопросы, потому что я больше не могла позволить себе роскошь продолжать быть ученым. Ведь я должна была быть сестрой и матерью. А все ответы находились впереди, где меня ждал твой папа. – Я откашливаюсь. – Чувства, которые я испытывала к Уайетту, были вытеснены. Но пустили корни. И проросли. Мерит, я легко могла срезать побеги. Однако в таком случае я всегда смотрела бы на то место, где они когда-то цвели.

Очень тихим, сдавленным голосом Мерит спрашивает:

– А как насчет меня?

– Теперь насчет тебя. – Улыбка делает мои слова менее официальными. – Он хочет с тобой познакомиться.

– Здесь? Сейчас? – встрепенувшись, спрашивает Мерит, и я вижу, как у нее в голове выкристаллизовывается вся картина. – Так это он был с тобой в больнице.

– И он сегодня привез меня к тебе, – поправляю я. – Он в отеле. Ты сама должна решить, хочется тебе с ним встречаться или нет. – (Мерит оттягивает футболку, пытаясь скрыть жирные складки, что она всегда делает, когда нервничает.) – Тебе необязательно его любить. И необязательно впускать в свою жизнь.

Мерит смотрит на меня с любопытством, словно впервые видит нечто такое, чего раньше не замечала, словно вдруг увидела мой кривой палец, услышала объяснение, как он был сломан, или заметила татуировку, прежде спрятанную под слоями одежды.

– Итак, что с нами будет? Со мной, с тобой и папой?

– Не знаю.

Глаза Мерит сердито вспыхивают.

– Боже мой, ты когда-нибудь прекратишь врать?!

– Я не вру.

– Ну ладно. Итак, он здесь, чтобы сказать: «Здравствуй, дочка. Приятно познакомиться». А потом он вернется в Египет, а ты останешься здесь, и мы все будем делать вид, будто ничего не случилось? – Я не представляю, что отвечать, потому что хорошего ответа просто нет, и тогда Мерит бормочет: – Ну вот, так я и думала.