Книга: Глаз дракона

Очередь движется. Стюардессы в красном. Приклеенные улыбки. В дыхании — запах имбиря. Протянуты наманикюренные руки. Англичанин лезет в пиджак за посадочным талоном, но у него уже кружится голова. Зов, который нельзя пропустить мимо ушей. Расплывается от ноги. Глубоко. Уверенно. Тёплое онемение сосредотачивается в центре лба. По ту сторону глаз. Мир наклоняется. Опрокидывается. Суета. Сильные удары. Белое на белом. Шлепок, когда пол бьёт его наковальней одинаковых, ровных мраморных плит. Тут же над ним склоняются лица. Стационарная орбита озабоченности на куполе собора; далёкие шары света. Он думает, что звёзды, наверно, и вправду сделаны из прессованной стали. Смотрит на губы, произносящие слова. Но ничего не слышит. Мир и всё, что в нём содержится, заключён за стеклянной стеной. Голова падает набок. Ботинки, стулья. Пол. Убегает вдаль, по всему залу отлёта. И всё ближе и ближе, вспарывая эту плоскость, к нему бегут два человека по разные стороны от больничной каталки. Хром. Такой яркий. Такой яркий. Он чувствует, как слюна течёт из угла губ. Бежит по щетине. Пузырящийся поток льётся на шёлковый воротник. Он чувствует, как его поднимают. Подушку подтыкают под голову… она похожа на бетон. На него набрасывают самолётное одеяло, оно весит как каменная плита. Пятно на пятне. Всё отдаляется. Яркий свет. Мягкие края. Всё стачивается об облезлую хромировку. Только когда он ощущает поток мочи, его кишки скручивает настойчивое тепло паники, распространяющее острую вонь, запах его собственного говна… как он понимает. И с этой мыслью к нему приходит крик, но теперь он заперт у него в голове. Его мир, исключительно его. Он никак не может передать информацию за пределы собственной кожи. Мышцы расслабляются, ингибиторы… действуют всё сильнее. Выключатель за выключателем, его тело угасает. И всё время он проигрывает, раз за разом, даже в океанических глубинах первоначальной паники… чёткое движение убийцы. Убийство. Ленивая походка человека в чёрном френче, уходящего к дверям зала отлёта. Он никуда не торопится. Он ни о чём не волнуется.

Профессиональный удар. Немая смерть пришла к нему с такой эффективностью. Можно ей удивляться, даже восторгаться. Острое любопытство ещё не оставило его. Интересно, что они использовали… Смесь № 2? Он бы улыбнулся, если бы мог… иронии этого. Ему впрыснули тот самый коктейль лекарств, который он сам помогал смешивать. Даже когда дыхание становится прерывистым, и он испытывает профессиональную гордость за мягкое воздействие. За холодную и систематическую безжалостность.

Он считает секунды, будто это его личный эксперимент. Секундомер и блокнот в руках.

ТРИ МИНУТЫ ТРИДЦАТЬ ДВЕ СЕКУНДЫ.

Это не Смесь № 2, иначе смерть бы уже завязала свой узел. Убийца, который не убивает? Толчок паники приковывает его к месту. Лекарство должно убивать, но не убивает? Его увозят. Увозят.

Его вывозят из здания терминала. Он ремнями пристёгнут к стальной каталке. На её тонких листах хрома видно вытянутое отражение ясного синего неба.

ЧЕТЫРЕ МИНУТЫ ВОСЕМЬДЕСЯТ СЕКУНД.

А теперь осталась одна чистая паника. Безграничная. Бездонная. Наполняет всё, что удерживает его в жизни, и жизнь в нём. Увозят… куда?

— Укажите на него, а потом наблюдайте будто с небес, — сказал товарищ. Да, он был прав, но она всё равно жалеет об этом. Стена стекла. Барбара идёт вдоль, медленно, а внизу хромированную каталку загружают в салон скорой помощи.

В Пекинском Военном Госпитале уже провели тесты на совместимость тканей. Реципиент его почек уже ждёт. Генерал армии. Местный высокопоставленный партийный функционер. Они связаны линией жизни длиной в сто тридцать пять лет. В Медицинском колледже Гуанчжоу Чжуншань лежит человек, которому достанутся роговицы. Бизнесмен из Гонконга со вскрытым бумажником. Доллары льются непрерывным, неослабевающим потоком. Оба пациента настаивали только на одном условии. Почки, роговицы, которые им пересадят, они должны быть свежими. Живыми.

Увозят. Увозят.

— Укажите на него, а потом наблюдайте будто с небес, сказал товарищ. Да, он был прав, но она всё равно жалеет об этом. Этого мало. Что бы с ним не сделали, этого мало.

Глава 45АЭРОПОРТ ХУНЦЯО, ШАНХАЙ… КИТАЙСКАЯ НАРОДНАЯ РЕСПУБЛИКА

Неделю спустя

Десять уборщиков со швабрами в руках одним рядом движутся по полу аэропорта. Проход на восток… проход на запад. Проход на восток… проход на запад. Половина громадного пола затёрта до серого цвета. Половина пола — зеркальное озеро отражений. Лампы дневного света. Табло. Неоновые указатели. Как будто кусок мира ни с того ни с сего вывернули наизнанку.