Книга и писатель в Византии

Итак, разрушение крупнейшей античной библиотеки стоит у порога византийской истории. Другие библиотеки, хотя и не пережили такой катастрофы, постепенно приходили в запустение. Во второй половине IV в. Аммиан Марцеллин, грек родом, ставший одним из самых значительных латинских писателей, скорбел о том, что библиотеки пустуют. Даже в таком крупном центре, как Антиохия, производство книг и книжная торговля в IV в. шли на убыль, и не приходится удивляться, что о функционировании антиохийской библиотеки в то время никаких сведений нет. Несколько столетий спустя Антоний, монах лавры св. Саввы в Палестине, живший около 600 г., составил «Пандекты» — сборник поучительных отрывков из Библии и церковных писателей. В предисловии Антоний объяснял, почему он взялся за такую задачу: «Пандекты» давали необходимый минимум сведений читателю, бессильному раздобыть полезные, но труднодоступные книги. Мы помним, что с наступлением средневековья книги подорожали, их стало меньше. Кроме того, изменился и состав библиотечных фондов, о чем свидетельствуют найденные в Египте папирусные списки книг (иногда условно называемые каталогами), принадлежавшие, по всей видимости, частным лицам: если в «каталогах» III в. наличествуют только языческие авторы, то в VI–VIII вв. в библиотеках явно доминируют пророческие книги, жития святых и христианские легенды об аскетах.

Изменилась и манера чтения. Древние греки и римляне читали всегда вслух. В чтении оставался таким образом какой-то элемент публичности, даже если читатель был в это время один в комнате. Обыкновенно же, в том числе и в библиотеках, книги читали с друзьями, с учениками. Примерно к V в. выработалась привычка читать про себя, привычка к индивидуальному чтению, утверждению которой, возможно, содействовали монашеские порядки с их одинокими молитвами и одиноким чтением душеполезных книг.

В отличие от Западной Европы в Византии отнюдь не монастыри стали центрами сохранения культурного наследия. Монастыри кое-где имели свои библиотеки и изредка даже скриптории (особенно значительные, по-видимому, принадлежали столичному Студийскому монастырю в начале IX в., а позднее — афонским общежительным обителям), но в общем с византийским монашеством связывается скорее враждебное, чем доброжелательное отношение к античному наследию вообще и к книге в частности. Евстафий Солунский в XII в. резко порицал монахов за невежество и за пренебрежение книгами, за распродажу рукописных сокровищ. Сохранение элементов античной культуры было в Византии делом государственной власти и тесно с ней связанного слоя интеллектуалов, из среды которых выходили как светские администраторы, так и высшее духовенство: диаконы Константинопольского патриаршества и епископы.

Константинополь, который был средоточием школьного образования, также сыграл большую роль в сохранении греческой книги.

Оратор Фемистий в речи, произнесенной 1 января 357 г., прославлял Константин II (337–361) за организацию в столице скриптория, руководимого специальным архонтом, под началом которого состояло множество каллиграфов. Они содержались на государственный счет и должны были переписывать сочинения античных авторов, прежде всего Платона и Аристотеля; кроме того, Фемистий упоминает Демосфена, Исократа, Фукидида, Гомера, Гесиода, некоторых философов. Это учреждение Фемистий ставит выше ипподрома и гаваней, рынков и бань. Деятельность скриптория предполагала существование библиотеки, откуда каллиграфы могли брать оригиналы для копирования и где сохранялись созданные ими манускрипты. Константинопольская публичная библиотека (основанная не Константином Великим, как это одно время предполагали, а его сыном Константием) пользовалась покровительством Юлиана, передавшего ей свои книги. В 372 г. император Валент (364–378) постановил, что в библиотеке должны трудиться четыре антиквария-грека и трое переписчиков латинских книг. В их задачу входило восстановление испорченных экземпляров. К 475 г. константинопольская библиотека насчитывала 120 тыс. томов. Даже если эта цифра не преувеличена, то все равно константинопольская библиотека значительно уступала по размерам фонда александрийской. Библиотека размещалась в ту пору в так называемой Царской Стое, т. е. в открытом, украшенном колоннами сооружении, на Форуме, неподалеку от императорского дворца.

В 475 г. константинопольское книгохранилище сгорело. Как скоро оно было восстановлено и в каком объеме, сказать трудно. Сохранилась легенда, будто Лев III не только закрыл столичное училище, но и сжег библиотеку, насчитывавшую свыше 36 тыс. кодексов.