Книга И. Са

Да, повезло Алишке чуть меньше. Мне виза американская досталась без малейших усилий и желаний с моей стороны. А Али перед получением визы получил в башку осколок. У него теперь пластинка под кожей — нерж. Не расспрашивал подробностей. Может и сам совал башку куда не надо, а может его использовали вслепую — когда кончились сурикаты.

Али грамотный. Доктора Живаго у меня взял почитать. Не осилил, правда. Еще он классно поёт по-арабски, когда закрывается в душевой.

Вот и сидим мы все рядком — вечерком, смотрим дорогие каналы платного кабельного, как раз подносы с ужином занесли — для постящихся рамаданцев. Среди них мало было иракцев — кажется партия Саддама называлась партией арабского социалистического возрождения — Баас.

Сидят себе рамаданцы рядком — федеральный харч вкушают. И тут по ЭфЭкс врубают фильм старого маразматика Клинта Иствуда — «Американ снайпер». Красавчик Брэдли Купер играет ковбоя-лузера, который застукал как подружка барахтается под другим дядькой, а тут еще 11 сентября в Нью Йорке показывают — конец света.

Так ковбой едет мстить за свободу — только почему-то в Ирак, хотя все пилоты 11-го были саудиты, а Аль-Каеда вообще в Афгане.

В самом начале сраный ковбой из снайперской винтовки последнего поколения, в удобной форме и бейсболке набекрень, расстреливает женщину с двенадцатилетним сыном, выскочившим из дома навстречу взводу американцев прущему по их родной улице.

Скосил взгляд на рамаданщиков — видно что им неприятно, но глотают, глотают вместе с остывшим ужином американской федеральной тюрьмы. Вспомнил как смотрел эту гадость в первый раз и приговаривал: «ой молодчага Иствуд — не побоялся неполиткорректностей».

Сейчас все виделось иначе — акценты упали на совсем другие места. Шесть раз ездил Брэдли в Ирак — понаделал в иракцах кучу дыр. А пристрелил его такой же робот-ветеран «войны с терроризмом» в родном Техасе. И считать это полотно патриотическим могут только люди-сурикаты.

Сейчас, наблюдая реакцию нецелевой аудитории, хотя отчего же нецелевой — голливуд он на весь мир прицеливается — я вдруг представил как реагировали бы мы, если бы Клинт выставил на Оскар немецкого снайпера, который пришивает белорусскую девушку вскочившую под Тигр с коктейлем Молотова-Риббентропа в руках?

Хотелось извиниться перед иракцами, но я тут же вспомнил, что сам уже не американец — в тот момент вспомнил с облегчением и странной радостью. Каким интересно был бы многополярный мир, если бы русские вписались за Милошевича, Саддама, Каддафи с той же яростью, с какой сейчас вписываются за Башара аль Асада. Или создали исподтишка душняк американцам в Афганистане, а потом сняли об этом фильм типа «Войны Чарли Уилсона» — Гоша Куценко в роли измотанного кокаином сенатора Госдумы, который между перетрахом и перепоем в Крыму, вдруг решает помочь угнетенным инопланетянами афганцам?

История американского снайпера, однако на этом не кончилась. На следующий день, зажав под мышкой казенную Библию, отправился в тюремную часовню — развеяться.

Часовней называлась камера в тюрьме где были столы со стульями и школьная доска. Камера называлась «Многозадачная-1». Там же устраивали свои шабаши анонимные алкоголики, наркоманы-онанисты и члены клуба страдающих раком яичек. Я посещал эти маленькие шоу с регулярностью героя Бойцовского клуба Поланюка.

Похрену какое собрание — лишь бы соскочить с барака на часик.

В воскресенье утром в Многозадачной-1 работала парикмахерская самообслуживания. Когда очередь доходила до нашего барака, желающих закрывали туда, выдав три жужжащие машинки для стрижки овец. Все стриглись как могли — в основном в ноль, но иной раз попадал мекс-мастер экстра класса и делал прически, которые на воле стоят баксов тридцать.

От этих экзерсисов на собраниях церкви, сразу после молитвы, паства подолгу отряхивалась от вездесущих волосков. Из них можно было бы собрать ДНК всей планеты. Впрочем, так же как и с осклизлых стенок нашего душа.

Обслуживать отправления культа всякий раз приходили разные люди. Например, в четверг приходили пожилые католики с картонными глазами. Сегодня парочка совершенно цирковая — расплывшийся по стулу повар с картинки на тесте-полуфабрикате «Доубой» и потомственный алкоголик с одним глазом и в ковбойских сапогах.

«Восславим Иисуса!» — единственный глаз ковбоя сверкнул желтым пламенем вялотекущего цирроза.

Человек-тесто, одетый в форменную рубаху типа тех что носят технари на станциях быстрого обмена масла, взялся подстраивать гитарку. Его поросшая сединой грудь под рубашкой была такого же размера, как у народной артистки СССР Людмилы Зыкиной.

Нашивка на груди гласила: «Тим».

Тим затянул псалом. Голос у него был далеко не зыкинский, но в целом приятный. Несколько сбивало с возвышенного внимания количество откровенно уголовных наколок на его руках-окороках, облепивших инструмент. Музыка всеж делала свое дело, настраивая паству на благодушный лад.

Около ТВ в бараках тюрьмы висела надпись по-гестаповски:

«Просмотр музыкальных каналов строго воспрещен. Поймаем — телевизор будет отключен до конца дня».