Книга II: Гимн Непокорности

Он с кряхтением встал, подхватил один светильник и захромал к бараку. Я отправился следом, а приставленный пленительницей асшатари не отставал. На входе произошла небольшая заминка, поскольку широкобокая тварь ненароком сорвала хлипкую дверцу, висящую на гнилых веревочных плетях. Староста неодобрительно покосился на него, цыкнул, но ничего не сказал.

В перекошенном домишке, как и во всем гетто, пахло дымом. А еще мочеными шкурами. Слышались негромкие разговоры, далекий плач и… детские голоса? Вот только были они совсем не звонкими и радостными. А приглушенными и испуганными. Неужели кто-то в таких условиях еще и рожать умудряется⁈

Мужчина провел меня до какой-то комнатушки, зашел в нее и быстро запалил от светильника чадящий факел. Стало ярко, будто в полдень. Хотя, скорее всего, так казалось моим привыкшим к мраку глазам.

— Это чтоб твой конвоир сюда не совался, — пояснил слаф. — Не люблю я их, уж не обессудь.

— Полностью разделяю твои чувства, — искренне признался я.

— Ну, давай знакомиться. Я Луф, если что.

— Риз, — представился я.

— Я так понимаю, ты с верхних уровней ненадолго к нам зашел?

— Вроде того.

— Из любимчиков? — сочувственно спросил раб.

— В каком смысле? — не понял я.

— Да в самом прямом. Больно ладный ты, весь из себя благообразный. Кьерры обожают таких себе в качестве игрушек брать.

— Ну, если так, то, пожалуй, ты прав, — не стал я отрицать.

— Если не секрет, кому из них приглянулся?

— Насшафе, — честно ответил я.

— Ох, Многоокий создатель, сочувствую, — покачал косматой головой мужик. — Слыхал я о ней. Та еще бестия.

— Ты что, со всеми обитателями знаком? — не сумел скрыть я изумления.

— Да уж за такой срок почитай о каждом слышать доводилось.

— А сколько их тут? — понизил я голос до шепота.

— Гораздо меньше, чем их отродий, но гораздо больше числа, до которого я считать обучен.

— Понятно… — вздохнул я, огорченный фактом, что не удалось добыть полезной информации. — Ну а что насчет кузнеца и столяра?

Отчего-то мне было неприятно видеть, до какого состояния здесь деградировали мои соплеменники. Сломленные, запуганные, увядающие от недостатка солнечного света и витаминов, больные и страждущие. Боюсь, что даже если их освободить, то на поверхности они уже не выживут. Не знаю, откуда во мне поселилось это убеждение.

— Ага, сейчас…

Луф выдвинул из-под грубо сколоченной лавки какой-то ящик и начал в нем что-то выискивать.

— Давно с поверхности? — спросил он, не поднимая лица.

— Сказал бы, что давно, да по сравнению с вами, похоже, я тут новосёл.

— Эт верно. Я здесь уже дюжину раз по дюжине лун гнию…

— Двенадцать лет, что ли⁈ — присвистнул я, в уме переводя в годы.

— Наверное. Говорю ж, считаю я неважно.

— Ну дела… А откуда знаешь? Вы тут календарь какой-то ведете?

— По грибницам определять наловчились, — грустно усмехнулся староста. — У нас здесь плантации. Как урожай собираем, зарубку ставим. Каждая метка аккурат две седмицы означает. Так и считаем. Правда, сами не понимаем, на кой черт…

— Луф, а за все годы, что ты здесь находишься, кто-нибудь сбегал? — понизил я на всякий случай голос.

— Ты, Риз, выкинь-ка такие мысли из головы, понял⁈ — сурово припечатал мужчина.

— Да я ж просто ради интереса спросил, — сразу включил я дурака.

— Угу, как же… — не поверил мне узник кьерров. — Ты сюда на своих двоих пришел?

— Да уж не верхом, это точно… — криво ухмыльнулся я.

— Ну а попытаешься сбежать, тебе красноглазые ноги подрежут, как крылья пташке. И даже до сортира придется на чаране кататься. Уловил мой намёк?

— Вполне, — односложно бросил я, воздерживаясь от дальнейших расспросов.

Ну да, чего я ожидал? Слафы на каждый шорох головы в плечи втягивают. И само слово «побег» в них пробуждает неподдельный ужас. Да и вряд ли они будут откровенны с чужаком, вроде меня.

— Вот, передай это Гардану, он поймет, что ты у меня был, — староста разогнулся и вручил мне небольшой засаленный сверток. И только сейчас я заметил, что пальцы у моего собеседника сплошь покрыты гнойными нарывами от игольных проколов. Да так сильно, что вообще стало удивительно, как он умудряется ими что-либо делать.

Уже и не зная, какую гадость можно встретить в этих подземельях, у меня не возникло и мысли заглянуть под тряпки. Мало ли, что я там обнаружу? Поэтому я коротко кивнул и принял невеликую ношу.

Дав мне подробные инструкции о том, куда идти дальше, Луф отпустил меня с богом. Кузница в гетто располагалась на самом отшибе. В далеком отнорке, куда кьерры по своей воле никогда не заходили. Оно и понятно. Пламя их пугает, но в этом ремесле без него никак не обойтись.

Скоро до моего слуха донесся отдаленный звонкий стук, и по нему я быстро нашел нужный тоннель. Вход в кузню был наглухо завешен шкурами и заколочен, чтоб ни единого отблеска не прорывалось наружу. И по тому, какой сквозняк тут гулял, я догадался, что белокожие хозяева расщедрились для ценного специалиста на полноценный дымоход!