Книга II: Гимн Непокорности

Обитель ремесленника встретила меня нестерпимой духотой, как в настоящей бане. Сам воздух казался плотным, словно желе. Но зато здесь было так светло, что аж сердце запело. Даже асшатари не рискнул сюда соваться. Боги, как же я скучаю по обжигающим солнечным лучам! Никогда не любил загорать, но сейчас бы хоть целый день на пляже провел…

Сам кузнец моего прихода, казалось, и не заметил. Он мерно колотил по заготовке, удерживая её клещами. И всё его внимание было поглощено исключительно работой.

— Гардан! — позвал я в перерывах между ударами молота.

— Ась? — встрепенулся мужчина, носящий только плотный фартук и перчатки прямо на голое тело.

— Доброго… э-э-э, здравия, — поприветствовал я его. — Меня Насшафа к тебе отправила.

— А, так ты сверху, чтоль? — понятливо протянул кузнец, утирая пот со лба. — Не завидую тебе.

— Ага, я себе тоже, — отмахнулся я от очередного выражения сочувствия. — Тут Луф тебе передал кое-что. Ну и вот сюда взгляни. Мне нужны будут полая трубка с отверстиями, пара болтов, чтоб её затянуть, тонкие загнутые скобы и много-много металлических пластинок одинаковой толщины. Чем раньше, тем лучше.

— Эй, полегче, незнакомец! — фыркнул Гардан, принимая у меня передачку старосты и выведенный моей рукой чертёж. — Я тут, вообще-то, занят. Своих забот хватает.

— А, ну я тогда Насшафе передам, что ты велел ей подождать, — беззаботно пожал я плечами и сделал вид, будто собираюсь уйти.

— Э-э-э, стой, ты чего⁈ — забеспокоился ремесленник. — Ужель подставить меня хочешь перед хозяевами? Мы ж с тобой одного рода людского! Нам своих поддерживать надобно, иначе совсем паршиво здесь будет!

— Угу, вот и я о том. Но ты ж не подумал, что со мной сделают, если я вернусь с пустыми руками.

— Ну звиняй, приятель, я не со зла. Сам зришь, хлопот невпроворот! — указал широким жестом мужчина на сваленную позади него гору металлолома. — Ладно уж, кажи, с чем пожаловал…

Кузнец взял у меня сложенный в четыре раза лист низкокачественной бумаги и поднес его поближе к горну, чтобы рассмотреть. Я не мог не отметить, что в отличие от остальных узников, Гардан выглядит куда лучше. Пусть худой, но рельефный, как пособие по анатомии. Под его кожей каждую жилку можно было разглядеть. Видать, о таком ценном специалисте красноглазые мясники заботились особенно тщательно. Он совсем не походил на ожившего призрака. Не то что другие слафы.

— Хм… и это всё? — поднял на меня взгляд ремесленник.

— А что, мало? Ты смотри, пластинки должны быть строго вымеренными, а не как Многоокий на душу положит. Это очень важно. Иначе нас обоих с тобой в кожаный мешок зашьют.

— Ну меня-то, допустим, точно не зашьют, — осклабился Гардан, четко давая мне понять, что свою исключительность в улье осознаёт.

— Готов проверить? — предложил я, склонив голову набок.

— Не, катились бы эти белые дьяволы в задницу иштассу, — бесстрашно фыркнул мужчина. — Никогда не знаешь, чего от них ожидать. Особенно от твоей Насшафы. Памятую, как она на меня облизывалась. Ух, до сей поры волосы дыбом встают. Но верховный отец ей не позволил со мной развлечься. Спасибо ему на том. Ну да Многоокий с ними. Давай поглядим, что тут у меня имеется. Ежели чего приметишь, что под твою нужду подходит, ты мне говори. Первую заготовку с тобой вместе сделаю, а дальше я уж сам сдюжу.

— Идет! — легко согласился я и на пару с кузнецом стал разгребать гору металлического хлама.

Чего в ней только не было. Пробитые латы, пряжки, шлемы, сломанные мечи, медные кувшины, расколотые котлы, лопаты, косы, да и многое другое. Некоторые находки подлежали починке с минимальными усилиями. Но по большей части, всё же, это был хлам. Странно, что кьерры сами не умеют железо добывать при своей любви к копошению в недрах земли, а продолжают таскать его у людей.

Несколько раз мне попались относительно одинаковые гвозди. И я сначала решил, что их достаточно просто расплющить, чтобы получились нужные мне пластинки. Но нет. С сожалением отмёл эту идею. Из слишком уж паршивого железа они были выкованы. Пришлось сосредоточиться на стальных изделиях, вроде нагрудников или клинков.

Внезапно мне под руку подвернулась какая-то безделица, которую я привычным движением собирался отшвырнуть. Но взгляд отчего-то намертво за нее зацепился. Присмотревшись повнимательней, я ощутил, как грудь сдавила тугая петля тоски, а из горла вырвалось тихое рычание.

— Ты чегой это? — подивился Гардан. — Нашел что-то?

Вместо ответа я показал ему широкий серебряный браслет, который в армии Патриархии являлся чем-то вроде знака отличия. В Сарьене всем младшим эльдмистрам выдали такие. И мне в том числе…

— Угу… так и что? — не понял кузнец.

— Это символ моего полка, — глухо пояснил я. — Нас перебили алавийцы в Медесе, а кьерры растащили то, что осталось.

— У-у-у, приятель, нелегко тебе пришлось, — сочувственно покивал мужчина. — Слушай, а забирай его себе. Мне ль не знать, как важно иметь хоть что-нибудь напоминающее о нашей прошлой жизни. Только если белые дьяволы его у тебя обнаружат, ты не выдавай меня. Уговор?