Книга III: Симфония теней

— О, Создатель Многоокий, простите меня, я не знала… Эта вещь настолько ценна для вас? — сочувственно прижала ладонь к пышной груди женщина.

— Очень. Эти язычки выкованы из офицерских браслетов моих сослуживцев. Мне хочется думать, что играя на них, я обращаюсь к павшим товарищам.

По рядам гостей пронесся печальный вздох. Причем, как по мне, не слишком-то и наигранный. Словно дворяне в самом деле жалели молодого желтоглазого парня, который успел к своим годам побывать в плену у абиссалийских отродий.

— Простите, экселенс нор Адамастро, но что это за инструмент? — позвал меня женский голос с другой стороны. — Я музицирую с самого детства, но не встречала ничего подобного. Как на нем играть?

Я повернул голову и едва сдержался, чтобы не присвистнуть. Дамы из высшего света в большинстве своем очень тщательно следили за внешностью. Среди них хватало писаных красавиц, чье великолепие впору было ваять в мраморе. Но эта особа затмила просто всех, кого я встречал за обе свои жизни. Утончённая и изысканная, словно воплощение благородства и грации. От неё исходила какая-то необыкновенно сильная аура, заставляющая каждого без исключения мужчину украдкой коситься в её сторону. Удивляюсь, что я не заметил гостью дома Мисхейв сразу же. Ведь в ней было идеально всё. От превосходно подобранного наряда до безукоризненно уложенных золотых кудрей. Но особенно меня пленили её глубокие, полные мудрости и доброты глаза. На короткий миг они вытеснили весь остальной мир, поглотив меня словно два бездонных океана.

Ох, Абиссалия и её проклятые обитатели… надо как-то заставить себя перестать пялиться на дворянку. Иначе как бы аристократы не подумали чего.

— Простите, милария, мне неведомо ваше имя. Как вы позволите к себе обращаться? — слегка осип мой голос.

Судя по кривым ухмылкам у мужской части знатной компании, они прекрасно поняли, отчего я подзавис.

— Вайола гран Иземдор, — продемонстрировала мне в улыбке милые ямочки девица. — Рада познакомиться с вами лично.

— Не могу выразить словами, насколько это взаимно, — с достоинством кивнул я.

Звучание знакомой фамилии частично вернуло мне самообладание. Надо же, в революционном кружке Мисхейв затесалась родственница убитого мной Дядюшки Лиса! Интересно, кем она ему приходится? Судя по отсутствию числительного в имени, чья-то супруга, перешедшая из другого рода. Вот же невезуха! А впрочем, разве можно ожидать чего-то иного? Такие красавицы нарасхват в любом сословии и любом времени. С этим остается только смириться.

Эфра, сидящая слева от меня, нервно поёрзала и демонстративно отвернулась. Она достала декоративный веер, и отгородилась им, делая вид, будто ничто и никто из этой половины просторной комнаты её не интересует.

— Экселенс нор Адамастро, и всё же, возвращаясь к моему вопросу. Расскажите о вашем инструменте, — не дала перевести тему белокурая Вайола.

— Может, пусть за меня всё расскажет музыка? — произнес я, и дворяне оживлённо зашушукались.

— Мы бы не посмели о таком просить, но раз уж вы, Ризант, предложили сами, то отказываться просто глупо! — на правах хозяина заявил Адилин гран Мисхейв, а остальные гости активно поддержали его.

— Что ж, не стану вас разочаровывать…

Я положил калимбу перед собой, водрузив на колени, а мои ладони нежно огладили замысловатую деку, созданную духом лесов. Выдержав небольшую паузу я заиграл. Пальцы ловко запрыгали, цепляя серебряные язычки. Комнату заполнил волшебный звонкий перебор. Настало время этому миру услышать песню моей юности. Великолепная Долорес О’Риордан и её неповторимый Zombie. Почему-то именно на серебряных пластинках этого инструмента она звучала особенно необычно и живо. Значительно лучше, чем на любом из моих металлофонов…

Лирическая мелодия лилась звонким ручейком. И в уголках глаз некоторых особо впечатлительных миларий заблестели капельки слёз. Даже суровые мужчины, многие из которых бывали на войне, замерли и задумчиво смотрели куда-то в пустоту. Нельзя было сказать, что мы думали об одном и том же. Ведь музыка у каждого рождала свои собственные ассоциации. Но направление для течения мыслей она задавала одинаковое.

Я ждал, что почувствую то воодушевление, какое накатило на меня перед Иерией. Что где-то в душе вновь шевельнется отмершая магия. Но нет. Мне просто стало грустно и немного тоскливо. Что ж, глупо было ждать, будто небольшой концерт-квартирник решит мою проблему. Но зато я теперь могу со спокойной совестью двигаться дальше и искать новые способы сбросить с себя энергетический паралич.

Пока я играл, аристократы не проронили ни звука. Дамы даже перестали веерами размахивать, чтобы шуршанием шелка и перьев не нарушать мелодичный перелив. Но вот я тронул язычки в последний раз и артистично приглушил вибрацию. И это движение словно бы сняло чародейское оцепенение. Люди встряхнулись и ожили, будто некто всемогущий вернул течение времени в привычное русло.

— Ваше умение бесподобно, экселенс, — с придыханием изрекла Вайола Иземдор. — Никогда я еще не слышала ничего более чувственного и волнующего.