Книга III: Симфония теней

Когда немыслимая пытка закончилась, молодой дворянин едва мог дышать. Вместо ступней он ощущал два колючих комка, изнывающих от боли. Но она была значительно легче уже пережитой. И тут сам претёмный Драгор дёрнул пленника посмотреть вниз. От открывшегося зрелища у Рафайна перехватило дыхание. И он понял, зачем ему подставили под ноги кадку.

Дьявольское заклинание пережевало его плоть от кончиков пальцев и до щиколоток. Сочащиеся кровью лоскутья торчали во все стороны, медленно наполняя багряной влагой деревянную ёмкость…

— Я развяжу твой язык, Аурлейн, — бесстрастно констатировал Ризант. — Клянусь тебе. Даю тебе последний шанс. С кем ты был?

— О… один! Я был один! Поверь, умоляю! Я все расскажу! Без утайки, как на духу! Только… пожалуйста… не надо-о-о больше-е-е…

Рафайн разрыдался в голос, как не плакал даже в детстве. Он не рассчитывал разжалобить мучителя, просто не мог больше себя сдерживать. Однако, слава Кларисии, Адамастро вполне удовлетворила реакция узника.

— Теперь он твой, Насшафа, — произнес полукровка. — Делай с ним, что пожелаешь, но проследи, чтоб твареныш раскаялся.

— Как с-с-скажешь, мой шаас…

Не успел Аурлейн облегченно перевести дух, как в поле его зрения возникло новое действующее лицо.

— О, боги милосердные! Кьерр! Это же кьерр! — захрипел Рафайн, неистово дергаясь всем телом. — Ри-и-иза-а-ант! Не оставля-я-яй меня ту-у-ут!

Высокородный даже не счел нужным удостаивать пленника ответом. Он молча развернулся и ушел, уведя за собой незнакомца в черном плаще. Дворянин остался наедине с парой алых глаз, сияющих жутким кровожадным блеском.

— Не волнуйся, ч-ч-человек, от меня еще никто не сбегал в царство вечной тени раньш-ш-ше срока… — прошипела нелюдь.

Аурлейн завопил, из последних сил напрягая голосовые связки. Но его отчаянных криков никто так и не услышал.

Глава 23

Подкованные каблуки моих сапог звучно колотили по дубовым ступеням. Я спустился по широкой лестнице, прошел мимо миниатюрного алтаря с фигурками богов и мазнул взглядом по статуэтке Ваэриса. Покровитель обмана и торговли стоял на почетном месте в самом центре, задвинув на задний план даже всеми обожаемых любимцев вроде Кларисии-защитницы и Сагариса-мудреца. Интересно, это кто-то из домочадцев балует или мой наниматель сам так развлекается? Хотел бы я сейчас с ним встретиться, чтобы передать парочку ласковых…

Повернув в левое крыло, заселенное преимущественно слугами, я приблизился к кладовой, которую не посещал уже много месяцев. Аккурат с тех пор, как она стала местом заточения Илисии. Пора бы проведать, как там моя дражайшая мачеха поживает.

Кивнув безмолвному стражу, вытянувшемуся при моем появлении в струнку, я повернул массивную щеколду, выточенную из толстой доски. Внутри царил полумрак, который не стал препятствием для моего острого зрения. На медном блюдце тускло горел огонёк дешевой кривой свечки, бросая отсветы на ссутулившуюся возле крохотного столика фигуру. Стоило только скрипнуть петлям, как силуэт вздрогнул и резко обернулся. Н-да… домашний арест очень плохо сказался на вдове экселенса Адамастро. Она заметно исхудала. Глаза запали внутрь черепа, утонув в черноте синяков. Без дорогостоящих масел, которые ранее неслабо били по казне рода, кожа Илисии утратила былую упругость и красоту. Без услуг дамских цирюльников её волосы иссохли до состояния соломы и пушились, торча неопрятной копной. Я, конечно, не запрещал узнице иметь пусть и совсем простецкий, но гребешок. Однако его оказалось недостаточно для полноценного ухода за капризной прической высокородной миларии.

— Здравствуй, Илисия, как ты поживаешь? Всего ли тебе хватает? — обманчиво мягко поинтересовался я.

— Р-ризант… — попыталась изобразить холодное презрение дамочка, но у неё ничего не вышло. Голос подвел её в самом начале.

— Как надлежит приветствовать главу своего рода⁈ — угрожающе пророкотал я, повышая тон.

Вдова сразу же жалко съежилась и опустила лицо, не выдерживая тяжести моего взгляда.

— Мой экселенс, прошу простить меня! У меня нет нужды в чем-либо! — как по писаному отчиталась женщина.

— Умница, Илисия, ты всегда умела хорошо читать обстановку, — благосклонно кивнул я и уселся на жесткую лавку, заменяющую мачехе ложе. — Знаешь, для чего я пришел?

— Чтоб-б-бы… у… у… убить? — сдавленно выдохнула она, трясясь словно в лихорадке.

— А ты бы этого хотела?

Вдова лихорадочно замотала головой, боясь посмотреть на меня.

— Ты понимаешь, что с треском проиграла мне? — продолжил я додавливать собеседницу.

— Зачем ты мучаешь меня? — пискнула милария.

— Отвечай на вопрос! — прорычал я.

— Да… Ты не просто победил, экселенс. Ты уничтожил меня. Растоптал. Унизил. Я со смирением признаю это. Моя жизнь в твоих руках…

— Я рад, что у тебя не осталось иллюзий. Но скажи, хочется ли тебе выйти отсюда? Вернуться в свою опочивальню, прогуляться по Вековой аллее, заехать на торговую улицу, увидеть внука…

— В… внука? — дрогнули губы женщины.

— Да. Ты ведь не знаешь, но у Веды с её супругом родился мальчик. Они назвали его Одион. В честь моего отца, которого ты убила.