Книга Иисуса Навина

Вот что пишет по этому поводу Марио Руссотто, современный итальянский библеист: «С богословской точки зрения новые поколения становятся вполне частью Израиля, поскольку через обрезание они делаются собственностью Яхве. И таким образом снимается с них поношение Египетское. Теперь это свободный народ, освобожденный, чтобы праздновать новую Пасху. Израиль во время странствования по пустыне вел себя как младенец, нуждающийся в помощи и заботе матери. Неспособный к обеспечению себя пищей и самостоятельному утолению жажды, Израиль был питаем Яхве манной и водою из скалы. В малейшей опасности незрелый народ хотел немедленно возвратиться в безжизненное чрево Египта. Были необходимы вся сила и терпение Моисея, забота и милосердие Яхве для его воспитания до того возраста, когда он станет партнером Союза. Но это не было еще достаточным. Обрезанный, но противящийся Израиль умер в Египте. Новое поколение «детей Израилевых», наследники тех событий и Завета – это взрослый Израиль! Переход к такой зрелости обозначен новым обрезанием: то старое, что имели отцы в Египте, означало рождение Израиля, первенца Яхве; это «новое» в земле ханаанской знаменует образование народа взрослого, способного принять как дар Землю. Это действительно конец эпохи!»[346].

И сказал Господь Иисусу: ныне Я снял с вас посрамление Египетское (5:9).

Глагол llg, переведенный как «снять», в породе qal означает буквально «катить», например, камни (ср. Нав. 10:18). Здесь он используется метафорически. Господь сверг, отвалил, словно камень это поношение с евреев. Почему и называется то место «Галгал»[347] (5:9).

Что же это было за поношение (hprx), в чем оно состояло?

Вот какое объяснение дает русский толкователь паримий XIX века епископ Виссарион (Нечаев): «Это поношение состояло частию в том, что остававшиеся долгое время необрезанными сыны Израилевы, хотя не исключены были из завета с Богом, вменяли себе в бесчестие наружное свое сходство с египетскими язычниками, потому что в Египте, за исключением жрецов, никто не подвергался обрезанию; частию в том, что сами египтяне попрекали их, говоря: видно, ваш Бог отступился от завета с вами, когда нет на вас печати этого завета – обрезания»[348].

Согласно блаж. Феодориту, «сими словами означается освобождение от египетского рабства и нечестия и вступление в обладание землею обетованною. Но и мы дознаем из сего, что сподобившийся всесвятого крещения и приявший духовное обрезание слагает с себя греховное поношение»[349].

Такое понимание разделяют и экзегеты александрийской школы: «Какое поношение должно было быть отъято? Очевидно, рабство и слабость, подверженная насилию, а сверх того тяготы работы над глиной и кирпичами. Смотри, от каких зол освобождает нас сила духовного обрезания! Оно вырывает душу человека из руки диавола, дает ей свободу и иммунитет ко греху, который господствовал в нас, делает ее способной преодолеть всякую тиранию злобных демонов. И освобождает ее также от грязи и кирпичей. Не допускает, действительно, чтобы она более была склонна к желаниям плоти и придавлена земными заботами, но освобождает ее от смерти и развращения»[350].

Уже у Иезекииля Египет был образом греха, особенно идолопоклонства, и рабства греху (ср. Иез. 16:26; 20:7; 23:3, 8, 19, 21; 29:9). В Новом Завете эта метафора используется для обозначения отвержения Христа и крайней степени преданности греху (Откр. 11:8). Потому, в учении о Египте как духовном образе греха, которое мы встречаем у очень многих греческих, сирийских и латинских церковных писателей, вне зависимости от богословской школы, не было новизны. Но в христианской мысли, особенно в гомилетике, где образ Египта используется чрезвычайно широко, оно получило дальнейшее развитие. Ограничимся только лишь одной небольшой цитатой, из Оригена. «Египет… – мать идолопоклонства: истинно, в нем кишат все виды поношений. Если, перейдя Иордан… ты вновь даешь себя ими опутать, очевидно, что ты носишь в себе эти поношения египетские»[351].