Этот велосипед был чем-то вроде чуда. Никто другой не смог бы на нем ездить – это была такая развалина, что ездить на нем было невозможно. Всему городу было известно, что он никогда не запирал свой велосипед на замок, потому что в этом не было необходимости – все равно никто бы его не украл. Попытки были, но потом его возвращали. Он шел в театр и оставлял велосипед на улице. Он не ставил его на стоянку, потому что за это надо было платить 1 анну[3]. Он мог оставить его где угодно, и через три часа, когда он приходил, велосипед всегда был на месте. У него не было ни крыльев на колесах, ни звонка, ни покрышки на цепи, и он издавал такие звуки, что за милю было слышно, что едет профессор.
Со временем мы с ним подружились. И я ему как-то сказал:
– Это уже слишком, все смеются над твоим велосипедом. Почему бы тебе от него не избавиться?
– А что поделаешь? – отвечал он. – Я пытался его продать, но никто не хочет его покупать.
– Его никто не хочет покупать, потому что он ничего не стоит. Просто пойди и выбрось его в реку – и благодари Бога, если кто-нибудь не принесет его обратно!
– Я подумаю об этом, – сказал он.
Но он не смог этого сделать.
Тогда к следующему его дню рождения я купил новый велосипед, лучший, какой только смог найти, и подарил ему. Он был очень счастлив. На следующий день я надеялся увидеть его на новом велосипеде, но он снова был на старом. Я спросил его:
– В чем дело?
– Велосипед, который ты мне подарил, так прекрасен, что я не могу им пользоваться, – сказал он.
Он стал для него объектом поклонения. Он чистил его каждый день – я видел, как он его чистил. Он его чистил, полировал, что-то с ним делал… Но он всегда находился у него дома, как музейный экспонат, а сам он продолжал ездить на своем старом велосипеде – четыре-пять миль до колледжа, четыре-пять миль до рынка – целый день. И уговорить его пользоваться новым велосипедом было невозможно. Он говорил: «Сегодня идет дождь», «Сегодня слишком жарко», или: «Я только что его отполировал. А ты же знаешь, какие эти студенты озорники, – они могут его поцарапать. Мне придется оставлять его за пределами колледжа, а там тоже кто-нибудь может его поцарапать или поломать».
Он так никогда им и не пользовался, и, насколько мне известно, он до сих пор ему поклоняется. Есть люди, которые поклоняются предметам. Я сказал этому профессору:
– Ты не хозяин велосипеда, это велосипед стал твоим хозяином. Я думал, что подарил тебе велосипед, но теперь могу сказать велосипеду: «Я подарил тебе этого профессора».
Велосипед был хозяином.
Если вы желаете каких-то вещей, вы не хозяин, и в этом все различие: вы можете жить во дворце, но если вы его используете, то это не имеет значения. И вы можете жить в хижине, но если не вы ее используете, а хижина использует вас, то со стороны, для людей, вы можете казаться бедным, но это не так: вы одержимы вещами. Человек может жить во дворце и быть отшельником, и человек может жить в хижине и не быть отшельником. То, насколько вы являетесь отшельником, зависит от того, насколько вы являетесь хозяином. Если вы пользуетесь вещами, то это нормально, но если они вас используют, то вы ведете себя очень глупо.
Патанджали говорит: «Тогда достигается полное господство над всеми чувствами» – и объектами чувств… только через
И пока вы не станете хозяином, вы не можете быть красивыми. Вы будете уродливыми, вы будете оставаться уродливыми. Пока вы не станете хозяином, вы будете оставаться в аду. Быть хозяином себя – значит войти на небеса. Это единственный рай, который существует.
Как научиться распознавать нереальные проблемы как нереальные?
Нет необходимости учиться их распознавать, потому что все проблемы нереальны. Проблемы как таковые нереальны. Когда ты реален, все проблемы исчезают. Когда ты нереален, возникают тысячи проблем.