Книга историй

Затем епископ Никол стал лживо и лицемерно посылать посредников и послов к вардапету, священникам и ишханам и искать примирения. Он говорил: «Хватит вам сопротивляться, не сопротивляйтесь больше и не закрывайте церковь, а отомкните двери церковные». Но никто из львовян, зная его коварство, не верил ему. Вардапет же, поразмыслив, увидел, что, чем больше возбуждают епископа к раздору, спорят и борются с /375/ ним, тем больше усиливаются и умножаются коварные действия с его стороны, поэтому, опасаясь этого, волей-неволей хотел помириться с епископом. Он уговаривал священников и знать помириться [с Николом], но те не хотели. Вардапет сказал: «Боюсь, как бы не пришлось нам впоследствии испытать беды от епископа, подозреваю, что из-за нашего упорства [епископ] нанесет нам величайший вред». Ему отвечали: «Бояться не стоит, вардапет, ибо у нас есть множество древних грамот прежних государей о том, что, сколько бы ни было судебных разбирательств, какие бы дела ни разбирали, судить армян должны судьи из армян, но никак не франкские судьи; кроме того, у нас есть имущество против их имущества и ум против их ума, так чего же ты боишься?» Но вардапету не понравились эти слова, он уговаривал их то всех вместе, то по отдельности примириться, но они не захотели. Тогда вардапет, [в нетерпении] схватившись рукою за ворот, проговорил: «Знайте же, я не отвечаю за его грехи».

А епископ Никол, увидев, что, несмотря на посредничество отправленных им лживых и лицемерных послов, львовяне не идут мириться и не открывают церкви, пошел к франкским священникам, жившим в городе Львове, и прежде всего к членам иезуитского [ордена], договорился с ними и дал нерасторжимую расписку: «Мол, я, епископ армянский Николайос, своею [доброй] /376/ волей присоединился к римской церкви, вместе со всеми своими последователями признаю власть папы и [обещаю] выполнять все его повеления». И глава иезуитского ордена, взяв с собой еще и представителей других орденов, а также армянского епископа Никола, повел к своему архиепископу, и тот через них отправил послание к князю города [с просьбой] приказать армянам либо подчиниться своему епископу и открыть церковь, либо, явившись на суд, выступить друг против друга. И князь поступил, как приказал архиепископ, но армяне ни церкви не открыли, ни на суд не явились, пока князь трижды не повторил этот [приказ]; но [и тогда] армяне ни церкви не открыли, ни на суд не явились.

Затем однажды собралось множество [представителей] духовенства из ордена иезуитов, а также и иных орденов, взяли они с собой множество отроков из школ, пошли к своему архиепископу, взяли у него монахов, пошли к владетелю города и судьям. Все они пришли к дверям армянской церкви, запертым армянскими ишханами, послали [людей] к армянским ишханам, чтобы те либо пришли и отперли церковные двери, либо послали ключи, но те ни сами не пришли, ни ключей не послали. Тогда пришедшие сокрушили двери церковные и, взяв епископа Никола, ввели его в церковь и вверили ему церковь со всем имуществом, /377/ принадлежавшим ей. Затем франкские воины вышли искать священников и ишханов армянских, чтобы княжеской властью схватить и бросить [их] в тюрьму и оштрафовать, но те убежали, спрятались и не показывались.

В церкви была сокровищница, а в ней очень много книг и сосудов; книг было более 1000 томов — все отменные, редкие и поучительные: Библии, Евангелия и шаракноцы в золотых окладах и много других книг. И еще сосуды, священные чаши и кресты, рипиды и ладанницы, лампады и светильники, ризы и омофоры, митры и нарамники, святые Знамения и мощи, сохранившиеся [со времен] отцов и предков [наших], рескрипты и указы древнейших царей и очень много иного. Это все находилось в церкви, в том хранилище, что Никол захватил в свои руки. Не только эту церковь, но и другие церкви и монастыри, находящиеся в городе и в окрестностях его, и все владения их: дома и земли, мельницы и лавки — захватил в свои руки епископ, говоря: «Я епископ, и мне принадлежат все церкви и владения их». А вардапет Хачатур и все армяне, проживающие во Львове, остались без церкви, ибо, если бы они пошли в церковь, их вынудили бы подчиниться власти папы и принять его исповедание, а кроме того, нужно было подчиниться епископу Николу, а львовяне не хотели этого. Поэтому [они] были в смятении и замешательстве и не могли найти никакого выхода. И осталось армянское население, проживающее во Львове, без церкви.