Книга историй

[Выше] мы рассказали, как шах поступил с людьми, записавшимися в шахисеваны в стране Теймураза; точно так же поступил он с людьми, записавшимися в шахисеваны в стране Луарсаба: и над ними назначил он воинов и военачальников, которые по предварительным записям и спискам, собрав отовсюду, погнали их в Персию. Однако жителей Картлии повели не в Фахрабад, а в Исфахан и поселили в нагорных селениях Исфахана, где были поселены и армяне. И ныне, в то время когда мы пишем эту историю, в 1107 (1658) году нашего летосчисления, все те грузины уже отреклись от веры своей [и приняли] магометанскую религию. И так люты и бесчеловечны они к христианам, что при встречах наших с ними где-либо в пути на приветствие наше они и не отвечают, считая грехом для себя ответ на приветствие [христианина]. Более того, понося, порочат отцов и предков своих, мол, были они неверующими и неверующими умерли, и еще воссылают хвалу богу за новую веру свою, /135/ мол, вот вера, которую мы ныне получили, — истинная вера. Еще когда их только переселили в Исфахан, часть этих грузин отделили и, погнав дальше, довели до страны Шираз и страны, называемой Асупас. Эти [грузины] тоже были истреблены разными способами, а оставшиеся все обратились в нечестивую веру Магомета.

Когда шах находился еще в Тифлисе и держал при себе Луарсаба, он ликовал и, радуясь, тешился, что поймал его в тенета свои. Но огорчался из-за Теймураза, ибо не мог поймать его, и размышлял о нем на ложе Бегемота[129], обдумывая в глубине души, как погубить его.

И вот задумал он такую западню для него: уговорил человека и послал его в Пашиачух, показал ему все ходы замысла, поручив строго-настрого во что бы то ни стало убить Теймураза — явно или тайно. И человека того, посланного тайком убить Теймураза, отправил он скрытно от всех своих нахараров, дабы никто [об этом] не знал. И тот, поехав, добрался до Пашиачуха и несколько дней входил туда, где жил Теймураз, и выходил оттуда и, наблюдая, примечал все: дорогу и место, где ночью спал Теймураз (а место это было верхним покоем, куда поднимались и спускались по деревянным лестницам). И однажды этот человек, спрятавшись, не видимый никем, бодрствовал в ожидании всю ночь, чтобы как-нибудь улучить удобный случай и убить Теймураза. В /136/ полночь, думая, что все спят, спит также и ночная стража, то есть кешикчи, пришелец тот, не замеченный никем, тихо поднялся по деревянной лестнице в верхний покой, где спал Теймураз, и увидел: в одном углу покоя спали двое в одной постели, а в другом углу спали двое других — тоже в одной постели. И те, что спали в верхнем покое в одной постели, были Теймураз и жена его, другая же постель принадлежала двум служанкам, которые, прислуживая им, спали около них в одной постели. А человек, пришедший убить Теймураза, не мог понять, который из них Теймураз, поэтому решил не убивать этой ночью и уйти, а на следующий день разузнать точно, кто из них Теймураз, и затем уже прийти, ударить его и безошибочно убить. (Мысль эту заронил в душу тому человеку бог и отвратил его [руку], дабы не убил он царя-христианина; более того, раскрыв коварную злобу шаха, осрамил его.) Вот с таким намерением человек этот вышел из покоя и стал спускаться по той деревянной лестнице, по которой поднялся, а в это время сабля, висевшая у него на поясе, задела о лестницу и зазвенела; от [этого] звона проснулся пес кешикчиев и начал лаять на него. От лая пса проснулась стража, увидела человека, окружила и схватила его; и все видевшие его ошалели от страха. Назавтра Теймураз и другие князья призвали этого человека к себе, расспросили, и он откровенно во всем признался, мол, /137/ шах подослал меня убить Теймураза.

Тогда Теймураз, вздохнув из глубины души, сказал: «Вот, братья мои, обоих сыновей моих шах, отняв у меня, взял к себе и оскопил, мать мою, увезя, бросил в глубь Персии[130], а теперь страну мою вконец разорил, весь народ мой и род угнал в плен, а я убежал один-одинешенек и живу на чужбине; и все же он, несмотря ни на что, не довольствуется этим и даже издали старается меня убить. И если он так старается убить меня, на что я могу рассчитывать, если осмелюсь поехать к нему?» И все, кто увидел содеянное [шахом] и услышал слова Теймураза, оправдали речи его. А Теймураз сжалился над тем человеком и не убил его, а отпустил идти своей дорогой. Но сам, боясь, как бы шах не задумал против него иные козни, тоже не дерзнул остаться в Пашиачухе, а выехал оттуда, отправился в страну Дадиани и ушел от шаха.

Мы не в состоянии рассказать о всех подробностях злых козней, навязанных шахом стране грузин, так как это сильнее всяких слов. Целый год пробыл он со всей ратью персидской там, в Грузии, и спустя год задумал уйти из Грузии и вернуться в Персию.