Книга IX. Начало 20-х годов XVIII века — 1725

Курбатов умер под судом, сибирский губернатор князь Гагарин и обер-фискал Нестеров казнены смертию, сенатор и вице-канцлер Шафиров с плахи послан в ссылку, первый вельможа в государстве светлейший князь Меншиков уличен в злоупотреблениях и должен платить громадный начет. Меншиков хотел воспользоваться Ништадтским миром, радостью Петра, и подал ему просьбу по форме, на гербовой бумаге: «Всенижайше у вашего императорского величества прошу милости для нынешней всенародной о состоянии с короною Свейскою вечного мира радости и на воспоминание Полтавской баталии и Батуринского взятья пожаловать мне во владение город Батурин с предместьем и с уездом, что к нему прежь сего принадлежало, и с хуторами, и с мельницами, и с землями, и с жителями, кто на той земле, поселясь, ныне живут. Я, ваше императорское величество, не хотел было сим прошением утруждать, но сего ради, что ваше императорское величество изволил повелеть во взятьи оный город разорить и дабы никто в нем не жил; а ныне в предместье того города и в уезде живут, поселясь, всякого чина люди, а именно Чечеля, который во время измены Мазепиной был наказным гетманом и хотел с меня, живого, кожу содрать, жена его, и дети, и другие бывшие в измене с Мазепою». Государь не исполнил просьбы, и мы видели, что Данилыч задумал другими средствами расширить свои владения в Малороссии, прибирая земли и людей к Почепу; но гетман подал жалобу, и знаменитое почепское дело кончилось не к выгоде светлейшего, и он должен был в начале 1723 года просить прощения у Петра, писал ему: «Понеже от младых моих лет воспитан я при вашем императорском величестве и всегда имел и ныне имею вашего величества превысокую отеческую ко мне милость и чрез премудрое вашего величества отеческое ко мне призрение научен и награжден как рангами, так и деревнями и прочими иждивениями паче моих сверстников; а ныне по делу о почепском межевании по взятии инструкции признаваю свою пред вашим величеством вину и ни в чем по тому делу оправдания принесть не могу, но во всем у вашего величества всенижайше слезно прошу милостивого прощения и отеческого рассуждения, понеже, кроме бога и вашего величества превысокой ко мне милости, иного никакого надеяния не имею и отдаюсь во всем в волю и милосердие вашего величества». Екатерина, по обычаю, сильно ходатайствовала за своего старого приятеля; Петр простил его (хотя следствие по почепскому делу и продолжалось), но сказал жене: «Меншиков в беззаконии зачат, во гресех родила мать его, и в плутовстве скончает живот свой, и если он не исправится, то быть ему без головы». В это время Данилыч сильно заболел, и Петр не утерпел, написал ему ласковое письмо. Меншиков ожил и отвечал: «Вашего императорского величества всемилостивейшее писание, писанное в Городне минувшего февраля от 26 числа, со всяким моим рабским почтением и радостию я получил, за которое и за всемилостивейшее ваше о приключившейся мне болезни сожаление вашему величеству всенижайшее мое рабское приношу благодарение, и не малое имею, получа оное всемилостивейшее писание, порадование и от болезни моей паче докторских пользований свободу. Всенижайше благодарствую, что ваше величество по превысокой своей отеческой ко мне милости изволил пожаловать в Городню в новопостроенный дом мой и за мое здоровье кушать. Истину вашему величеству доношу, что оный дом я построил для шествия вашего величества, дабы вашему величеству от тараканов не было опасения». В следующем году новые вины и новые просьбы к императрице о ходатайстве; 4 апреля 1724 года Меншиков писал Екатерине: «Всемилостивейше просил я у его императорского величества во всех моих винах для завтрашнего торжественного праздника живоносного Христова воскресения милостивого прощения, с которого прошения при сем прилагаю для известия вашему величеству копию, и притом всенижайше прошу вашего матернего всемилостивейшего предстательства и заступления, понеже, кроме бога и ваших величеств превысокой ко мне отеческой милости, иного никакого надеяния не имею».