Книга IX. Начало 20-х годов XVIII века — 1725

Таков был самый видный из господ Сената. Но, несмотря на все разочарования, на все страшные искушения, Петр верил в будущее России, верил в русских людей и в возможность их совершенствования и неуклонно употреблял меры, которыми думал ускорить это совершенствование. Одною из таких мер он считал допущение к участию в выборах; любил сам присутствовать на выборах в Сенате и блюсти за их правильностью и беспристрастием. В начале 1722 года нужно было баллотировать президента Юстиц-коллегии; 19 числа по выходе из Сената император и сенаторы расположились в столовой палате, сюда же призваны были генерал-майоры и гвардии-майоры и другие офицеры, члены коллегий, 100 человек выборных из дворянства. После присяги написали имена кандидатов, которых оказалось 12; государь объявил, что ни эти кандидаты, ни родственники их не должны участвовать в баллотировке и даже присутствовать в палате. Из 12 особ наибольшее число баллов получили трое: граф Петр Матвеевич Апраксин (70), генерал-майор Ушаков (41) и Степан Колычев (41). Как обыкновенно и везде бывало, на право выбора смотрели сначала как на тяжелую обязанность и старались освободиться от нее, особенно в областях, где дворян было мало, и приезжавшие в отпуск из полков хотели пожить дома спокойно, вследствие этого дворяне вместо себя посылали на выборы приказчиков своих. В 1724 году Петр предписал: комиссаров, определяемых для сбора подушных денег, выбирать самим помещикам, и приказчикам их в выборе тех земских комиссаров не быть. В декабре-месяце предписано было всем помещикам, а в поморских городах и в других подобных местах, где дворян нет, тамошним обывателям, кому они между себя верят, съезжаться в одно место, где полковой двор, и в наступающий новый год в земские комиссары на место прежнего выбрать другого. Если на прежнего комиссара будут челобитчики, то помещики или обыватели судят его, и, в чем явится виновен, штрафуют, и по экзекуции рапортуют губернаторам и воеводам; разве кто смерти или публичному наказанию будет подлежать, такого отсылают в надворный суд или, где надворных судов нет, к воеводам. В конце царствования местопребывание Сената утверждено было в Петербурге, но в Москве учреждена Сенатская контора, в которой должен был всегда присутствовать один из сенаторов, имевший по своему званию первенствующее значение в старой столице. В 1724 году представителем правительствующего Сената в Москве был граф Матвеев, который так писал о своей деятельности Макарову: «Здесь все состоит благополучно, и хотя я при многотрудных делах здешних и непрестанных хлопотах обращаюсь, однако ж и дороги здешние от воров и разбойников неоплошно очищаю, из которых в малое время число многое поймано и скорые экзекуции им уже учинены без продолжения времени по местам тех же дорог; и в недавних числах разбойничий атаман прозвищем Карпаш пойман, а нигде не пытан, который по Можайке, на Татарке и по иным разным дорогам много лет уже разбивал, по которому надеюся и до большего впредь их компании того сонмища добраться».

Одною из самых трудных обязанностей Сената было устройство коллегий, областного управления и областных судов. Хотели обойтись как можно меньшим числом чиновников по недостатку людей и по недостатку денег; Но это крайне трудно было сделать по недостатку людей образованных и привычных, умевших вести порядок, который сберегает время, облегчает труд, упрощая делопроизводство. Особенно спешили избавиться от иностранцев в коллегиях; их сначала ввели туда по необходимости, но далеко не все оказались способными и полезными. В начале 1722 года Петр, сидя в Сенате в Москве, говорил: «Иноземцам — коллежским членам для смотра велеть быть из С.-Петербурга в Москву, и из них президентам разобрать, и буде которые годны и к делам потребны, и тех объявить, а неподобных отпустить». Подобно Сенату, и коллегии, находясь постоянно в Петербурге, должны были иметь в Москве свои конторы. Обязанность определения на все места способных людей как в коллегиях, так и в провинциях лежала особенно на генерал-прокуроре, и Ягужинский писал Петру в поход в августе 1722 года: «Люди как в коллегии, так и в провинции во все чины едва не все определены; однакож воистину трудно было людей достойных сыскивать, и поныне еще во сто человек числа не могут набрать; в штате сколько можно трудился против адмиралтейского уставу и другие коллегии уравнять, но для множества излишних дел не можно удовольствовать другие, а особливо Камер-коллегию, таким малым числом служителей, как в Адмиралтейской определено».