Книга Кагала: Всемирный еврейский вопрос

В подобных случаях власть, приводящая еврея к присяге, обращается в ближайший молитвенный дом или молельню, и присяга приносится над свитком, по которому совершалось обрядовое чтение.

Само собою разумеется, что мера эта должна быть временною, так как с коренным преобразованием быта евреев, когда уничтожится власть еврея над евреем и отсюда страх еврея пред обществом (кагалом), еврейские свидетельские показания станут со временем настолько же достоверны, насколько достоверны показателей-неевреев и, следовательно, святость присяги ими нарушаема не будет.

В области учебной

Отказаться от правительственной опеки и регламентации национальной еврейской науки.

Ближайшим образом это значит:

1. Упразднить созданные Положением от 24 марта 1873 г.:

а) еврейские начальные одно- и двуклассные училища (с. 264);

б) еврейские учительские институты (с. 264).

2. Отменить Закон 1875 г. о преследовании меламедов (с. 256).

В области государственной политики

При учреждении уставов еврейских обществ под каким бы то ни было названием тщательно устранять пункты, создающие отдельные еврейские центры.

Устранять влияние еврейских заграничных союзов.

Это значит:

1. Закрыть «Общество распространения просвещения между евреями в России» со всеми его местными отделами (с. 306).

2. Закрыть «Общество поощрения земледельческого труда и ремесла между евреями в России» со всеми его местными отделами (с. 307).

Все перечисленные меры в своей совокупности должны указать преимущественно то направление, которого следует держаться как при разрешении «еврейского вопроса» в настоящее время, так и в будущем относительно евреев вообще. Направление это состоит в том, чтобы в области внутреннего управления еврейскою общиною уничтожить все то, что создает из евреев отдельную обособленную и замкнутую группу, чтобы подчинить евреев в этом отношении общим государственным законам. Каждый из указанных пунктов мер должен быть подробно и тщательно разработан. Эти меры — верный и простой путь к разрешению «еврейского вопроса».

Вопрос о расширении гражданских прав евреев, как второстепенный, ибо не в нем суть «еврейского вопроса», здесь не был затронут, и по отношению к нему правительство может руководствоваться собственным усмотрение.

Я. Брафман

ПРИЛОЖЕНИЕ Дело о мещанине Богузо

В I отделении V департамента правительствующего сената 28-го января 1876 г. должно было слушаться поступившее из минской палаты уголовного и гражданского суда арестантское дело о мещанине Зевеле Меерове Богузо, обвиняемом в подстрекательстве к убийству. Обстоятельства этого дела, как видно из доклада, заключаются в следующем.

Горецкий мещанин Вульф-Панхусов Пороховник 2-го ноября 1873 г. заявил приставу 1-го стана Могилевского уезда, что сын его, Хацкель Пороховник, проживавший в местечке Шклове, в доме Блудштейна, отлучившись 10-го октября из своей квартиры, домой не возвращался. При этом Вульф Пороховник выразил подозрение, что сына его в живых нет и что он убит по распоряжению Шкловской питейной конторы, чтобы избавиться от него как доносчика и подвозчика водки в подрыв конторским интересам.

Одновременно с этим начальник жандармского управления Могилевского и Быховского уездов сообщил могилевскому губернскому прокурору, что, по народной молве, Пороховник убит и брошен в озеро; убийство совершено 10-го октября, потому что 7-го октября встречался и говорил с Пороховником Абрам Рыжик, 8-го октября видел его жандарм Путовалов, 10-го было сборище у Зевеля Богузы, который в эту же ночь брал лодку у Залмана Рыбака, а 11-го шкловские евреи поздравляли друг друга с избавлением от Пороховника.

При следствии Вульф Пороховник, подтверждая свое заявление приставу, далее объявил, что служащие в питейной конторе: Бобров, Беренштейн и Кроль говорили ему, что сын его Хацкель будет лежать где-нибудь в воде или в яме, если не перестанет возить водку в подрыв конторе, а бывший управляющий конторой Михневич, как-то раз в присутствии мирового судьи Лувандина сказал, что не пожалел бы и 20.000 руб., если б кто взялся убить Хацкеля; об убийстве должен знать домохозяин Блудштейн, который на вопрос свидетеля говорил ему, что его сын Хацкель уехал в Киев и что его не увидеть.

Рядовой углицкого полка Гирша Михельсон (он же Конфетка) показал, что Хацкель Пороховник, как рассказывал ему бродяга Хаим, удавлен веревкой и брошен в озеро, для чего Зевелем Богузою предварительно была заготовлена лодка. Убийство совершили чрез два дня после праздника Симхастерии сказанный бродяга Хаим, солдат Давид Литницкий (Ятвицкий), Нохим Славин и Йосель Хрипун (ныне умерший), которые получили за это вознаграждение из питейной конторы. Подговорщиком же со стороны конторы был Зевель Богузо и вместе с ним действовал Блудштейн, у которого покойный Хацкель Пороховник квартировал и который тотчас же после убийства сдал квартиру Хацкеля. Бродяга Хаим, называвший себя турецким подданным, проживал в доме Богуза, а ранее того содержался в остроге по обвинению в покушении на убийство.