Книга Каина

— Ты вчера прогуливался, Луис, — ответила мать. — Мне нечего тебе дать.

— Я и не просил, разве не так?

— Я вчера вечером дала тебе два шиллинга.

— Не нужны мне твои чертовы деньги!

— Держи себя в руках, Луис!

— Я, чёрт подери, держу себя в руках! Я не прошу у тебя, чёрт подери, денег! У нас, чёрт подери, вечно денег нет, потому что ты, чёрт подери, вечно над ними трясешься, черт подери этих постояльцев! Питчимуту со своими чертовыми жареными сардинами, этот инвалид чертов в голубой комнате! Ни секунды нельзя в ванной спокойно посидеть, весь день, черт их подери, только и таскаются!

— Луис, прекрати! Прекрати немедленно! Иди, если тебе так надо, только не начинай все по сотому разу!

— Вечно ты их защищаешь! Они же нам весь дом в чёртов свинарник превратят! Тебе плевать! Все им, что хотят, черт подери, позволяешь! Ладно, но не в этом доме! Не в моем, черт подери, доме! Я эту чёртову кодлу пошлю куда подальше!

— Не пошлешь, Луис, не пошлешь.

— Ну и продолжай с ними, чёрт подери, валандаться! В туалете всё сиденье в порошке! И ещё своими чёртовыми грязными ногами по ковру! Видела, чёрт подери, во что они превратили ковёр в коридоре? Не могут вытирать свои чёртовы ноги!

Вот тут-то всё и начинается. Пробное обустройство моря неоднозначного опыта, предварительная дамба, вступительная речь.

Подходя к концу, мне не следует оценивать, насколько доведено до конца. В плане искусства и литературы? Мне случается порой натыкаться в книгах на эти понятия, но у них нет ничего общего с той интимностью, с какой я работаю, раскрываю, прячу. Лишь в конце я всё ещё продолжаю сидеть здесь, где сидел, записывая, с чувством, что даже не начинал говорить то, что имел в виду, по всей видимости, сохраняя ум и трезвую память, и с ощущением собственной свободы и ответственности. Более-менее отрезанный от всего, каким я был до сего момента, намереваясь, едва допишу этот параграф, пойти в соседнюю комнату и вмазаться. Чуть позднее я позвоню тем, кто любезно изъявил готовность опубликовать мой документ, и сообщу им, что он теперь уже готов, или настолько готов, насколько это вообще возможно, и удивлюсь своему вздоху облегчения, как я однажды удивил Мойру этим чувством облегчения однажды на Новый год, снова узнавая, что ничто не заканчивается, и уж точно не это.

Нью-Йорк, Август 1959.