Книга как иллюзия: Тайники, лжебиблиотеки, арт-объекты

Набирает популярность использование альтербукинга в качестве терапевтической методики для вытеснения негативных переживаний, эмоционального раскрепощения, личностного роста. Для демонстрации возможностей альтер-арт-терапии участникам Международного фестиваля творчества людей с особенностями психического развития «Нить Ариадны» (2014) раздавали одинаковые экземпляры книг с предложением трансформировать их сообразно собственной фантазии. Американский арт-терапевт Джойя Чилтон практикует альтербукинг для коррекции поведения подростков, утверждая, что «эта форма искусства адаптируется ко многим уровням художественного опыта, обеспечивая уникальный трамплин для творческого самовыражения».

Лягушка в молоке

Так что же такое альтербукинг? Направление актуального пластического искусства или псевдотворчество, паразитирующее на архетипике и символизме Книги? Увековечение памяти или погружение во мрак беспамятства? Возможно ли продление жизни и повышение культурного статуса Книги через деконструкцию ее формы, через распредмечивание и развоплощение?

В поисках ответов на эти непростые вопросы скрестили копья в пылу полемики рьяные противники и яростные сторонники творческих экспериментов с книгами. С одной стороны звучат упреки в порче и уничтожении. Из другого стана летят обвинения в принудительной фетишизации и реставрации сакральности книг. Апологеты альтербукинга часто очень категоричны, они объявляют своих оппонентов в лучшем случае книжными снобами, в худшем – алармистами, ретроградами и душителями творческой мысли.

Между тем в альтербуках текст лишается смыслообразующей функции не сам по себе, а насильственно-принудительно – без суда и следствия, исключительно по воле тех, кто назначил книгу на роль арт-объекта. Не стоит забывать и о том, что любая книга – продукт коллективного труда, совокупный результат работы редакторов, корректоров, художников, верстальщиков, типографов… Нарушение целостности книги обесценивает коллективный труд ее создателей.

Наконец, на каком-то глубинном, досознательном уровне большинство людей имеет представление о культурных границах и универсальных запретах. Рискни кто-нибудь заняться резьбой по иконам – тут же подвергнется суровому остракизму. Книги – иконы Культуры. В современном социуме это определение не сакральное, а конвенциональное. Так почему же их можно резать?

Одно из возможных объяснений заключается в том, что текст и переплет все чаще воспринимаются как обособленные элементы. Прежде нерасторжимые, они отчуждаются друг от друга. Теряя целостность, книга утрачивает и ценность. Непригодные к использованию тома отождествляются с бытовыми отходами – именно такое определение регулярно встречается в описаниях альтербуков.

При этом парадоксально, что альтербукинг сохраняет традиционное представление об одушевленности книги. Результат ее творческой трансформации называют «преображением», «возрождением», «регенерацией», «новой жизнью», «вторым дыханием». Однако считать ожившей книгу, превращенную в альтербук, примерно то же самое, что считать мумию преображенным человеком или чучело – обновленным животным. Альтербукинг сродни мастерству бальзамирования или таксидермии. Он подобен одиозному изобретению немецкого анатома Гюнтера фон Хагенса – изготовлению скульптур-пластиноидов из расчлененных и мумифицированных человеческих тел.

Можно ли считать пластиноид формой человеческого бессмертия? Вопрос вроде риторический. Но сквозь призму антропоморфной метафоры можно увидеть кое-что еще более любопытное. Скручивание, выворачивание, прокалывание, разрезание и прочие процедуры творческого видоизменения книг подобны нанесению телесных травм. Метафорической иллюстрацией практик альтербукинга может служить схематическое изображение ранений на войне и при несчастных случаях. В старинных справочниках оно именовалось «человек-рана» (см. заставочную иллюстрацию к главе). Фигурально выражаясь, альтербукинг – это нанесение увечий телу книги.

Легитимизация альтербукинга означает отрицание антропоморфности книги. Признание антропоморфности книги дискредитирует альтербукинг. Какую идею принять – каждый решает самостоятельно. Пока лишь можно констатировать, что упомянутый в начале главы проект Humument Тома Филлипса оказался самым продолжительным – более чем полувековым! – экспериментом творческого видоизменения книг. С 2010 года он существует как цифровое приложение для айфона и айпада. Филлипс полностью удовлетворен результатом и благоговейно сравнивает светящиеся экраны с церковными окнами.