Книга как иллюзия: Тайники, лжебиблиотеки, арт-объекты

Сквозная идея большинства таких сооружений – демонстрация культурной значимости книг, буквальное воплощение метафор «фундамент знания», «ступени образования», «жизнестроительство». Можно дискутировать об истинности или спекулятивности этой идеи, но интереснее другое: в этих творческих практиках складывается новый формат коммуникации. Книга покидает библиотечную полку, выходит на улицы и встраивается в урбанистический пейзаж. Она уже не носитель текста, а лишь образ вещи. Она ничего не рассказывает, только демонстрирует свои возможности для украшения городской среды. Такой книге нужен не читатель, а зритель.

Вновь вспоминается сумасшедший библиоман из романа Домингеса «Бумажный дом», построивший жилое здание из книг, соединив их с арматурой и замуровав в стены. В той же компании книгоман Шевченко из повести Юрия Кувалдина «Вавилонская башня»[168], сооружающий «трансцендентальную» пирамиду из книг по особой схеме. Писатели как мастера, работающие с текстовой составляющей книги, тревожатся за целостность и сохранность ее физической формы. А библиостройка продолжается…

Литературный Парфенон и его окрестности

Не сдают позиций и творческие акции с книгами для привлечения внимания к актуальным политическим событиям, экологическим проблемам, различным аспектам литературного творчества, читательского спроса, издательского бизнеса. Инициаторы таких мероприятий ориентированы на прямую коммуникацию со зрителем, рассчитывают на ответную реакцию, обратную связь.

Марта Минухин. Книжный Парфенон, Аргентина, 1983

Один из самых громких проектов – двенадцатиметровая копия афинского Парфенона из ста тысяч книг, запрещенных в разных странах (El Partenón de libros), созданная аргентинской художницей Мартой Минухин на Фридрихплац в немецком Касселе. Фридрих-плац печально известен как место массового сожжения в 1933 году печатных экземпляров произведений, неугодных нацистскому режиму. «Стройматериалы» литературного Парфенона присылали издательства со всего мира. Сооружение было установлено для международной выставки современного искусства Doсumenta 14, по завершении которой желающие могли забрать книги. Аналогичная акция проводилась после демонтажа более ранней версии в Буэнос-Айресе. Тогда часть томов унесли посетители, остальные были розданы публичным библиотекам.

Мария Мордвинцева-Килер, художница из американского Сан-Диего, провела юмористическую акцию «Пища для размышлений» (Food for Thought) для повышения интереса к чтению: закатала в жестяные консервные банки экземпляры печатных изданий с гастрономическими названиями – «Голый завтрак» Уильяма Берроуза, «Завтрак у Тиффани» Трумена Капоте, «Ужин в ресторане "Тоска по дому"» Энн Тайлер. На этикетках размещались описания произведений в форме стилизованных кулинарных рецептов.

Английский дизайнер Маргарет Вили связала тунику из разрезанных на полоски страниц Нового Завета и представила ее как соединение традиционно женского занятия с идеей доминирования мужчин в христианской религии. Сотрудницы книжного магазина Loganberry Books в американском штате Огайо развернули десять тысяч экземпляров книг писателей-мужчин корешками внутрь для демонстрации гендерной дискриминации в литературе. По уверению инициатора акции Хариетт Логан, это способствовало росту читательского интереса к авторам-женщинам.

Более радикальную акцию провел британский философ Джулиан Браггини: сжег перед видеокамерой свои тома энциклопедии «Британника» и написал исповедально-разоблачающий текст. Получились сразу два творческих продукта: перформанс и философское эссе, в котором энциклопедия подверглась гневной критике за излишнюю сложность и непродуманность структуры, а ее реклама – за позиционирование знаний лишь как средства получения высоких оценок в учебных заведениях с последующим гарантированным трудоустройством.

Примечательно и симптоматично, что этот замысел возник не из творческих, а из прагматических соображений. Вначале Браггини просто оценил энциклопедический многотомник как ненужный, занимающий лишнее место в его домашней библиотеке и пытался сбагрить в какую-нибудь школу. Затем фолианты перекочевали в подвал, потом в сад, где превратились в груду плесневеющей бумаги. Хозяин собрался было превратить ее в папье-маше и пустить на изготовление поделок, как вдруг его посетила идея библиокостра. Быстро, незатратно, зрелищно, а главное – ничуть не менее концептуально, чем макет горного хребта из переплетов той же «Британники» в исполнении Гая Ларами или швабры из нее же, многострадальной, от мастера под псевдонимом Robert The.