Книга Холмов (СИ)

  Углик, Комлик, Вира, Манатка, Камуш, Заноза и Валун, град землецких имен. Два десятка теней набросились на демоницу, погребли ее под мельтешащей черной пеленой.

  - ВООООН! - заорала Ареана, согнувшись в три погибели, пытаясь не допустить юнцов к самому сокровенному месту своего тела, к серой нити, ведущей под холм. Но одна за другой, тени хватали нить и тянули ее, а потому через секунду она лопнула. Крик оборвался, и тени рассыпались ворохом черных листьев, тающих в ночи.

  Наступила невероятная тишина. Словно комки етаховой шерсти набились в уши.

  Винсент дрожащей рукой стянул маску и снял капюшон. Он был весь блеклый, как тогда в сердце содрогающегося броневагона. Блеклый, но счастливый.

  Люди замерли в тишине, всех начало отпускать, и только Ричард, выдравшись наконец из ветвей, с палашом наизготовку, озирался с ревностным блеском в глазах. Кажется, он остался всецело во власти хозяйки и был готов отыскать ее где угодно, достать из-под земли.

  - Что?.. - звонко воскликнула Марет, полуголая, согнувшись, пряча себя от чужих глаз. - Что?!

  - Не бойся, девочка, - прошелестел серый маг. - Твои друзья опять спасли тебя, вернее, их тени... Они снова не дали демону забрать твой разум... - Он неловко потянулся, чтобы снять мантию и накрыть ее испуганные обнаженные плечи.

  - Госпожа моя! Вернись!! - закричала Марет истово и пронзительно, протягивая руки к ночному небу и благоговейно держа тонкую серую нить. - Заклинаю тебя тактом двенадцати сфер, памятью женской утробы, похотью прародителя, чревами земли!..

  Надо было подскочить к ней и все-таки оглушить. Винсент внезапно понял, что Марет никогда и не хотела быть спасенной. Что чертовы дружные, верные дети не дали ей уйти во власть госпожи, не дали шагнуть из никчемной деревенской гнили - в жизнь прекрасной властительницы, королевы балов, а позже, когда удастся вернуть свободу хозяйке, ее самой верной фрейлины.

  - Владей моим телом, как чистым плащом, носи меня, как пожелаешь! Заклинаю тебя полуночью Огнарёка и светом Живицы, зеленой луны!

  Надо было хотя бы ударить ее по губам, кричащим заклинание. Конечно, хитрая и мудрая Ареана научила девочку древним словам. Первым делом научила, ведь знала, что кто-нибудь может оборвать их связь. Но знала и то, как ей вернуться. Винсент не умел он бить сам, зачем, когда может ударить воин-тень? Однако, сил призвать тень уже не было.

  - Госпожа моя! - орала Марет. - Вернись в меня!

  И никто, ни одна живая душа не смог в эти секунды сдвинуться с места: Анна была полностью без воли и без сил, Кел задохнулся в грязи, Алейна без сознания, Винсент в шоке от того, как его выстраданная, выдержанная победа обращается нелепым поражением, потому что больше у Лисов не было козырей в рукавах. А когда он все-таки замахнулся, Ричард прыгнул вперед и рубанул мага палашом наискось по груди. Захлебнувшись от боли и крови, тот рухнул в грязь.

  Свет воссиял над юницей, она смеялась, хохотала, раскинув руки, бесстыдно трясла сосками, не страшась больше гнева мамок, бабок, дедов и мужчин. Розовое сияние сплелось с золотым, лица людей, освещенных им, казались застывшими масками обреченных. Личико Марет, искаженное заклинающим экстазом, медленно разгладилось. Взгляд обрел смысл. Королева шагнула в грязь, во всей красе, скрыв иллюзией платья и блеском драгоценностей нищету своей инкубины...

  - Мои чудесные игрушки, - проговорила девушка, нежно вглядываясь в дрожащих людей, успевших осознать свое положение, но не успевших вернуть себе волю. - Сколько же удовольствий и чувств вы доставили мне сегодня. Триста пятьдесят, - голос ее дрогнул, - пустых, мертвых лет я висела в каменном мешке. Но сегодня, хоть одним глазком, хоть одним поцелуем, пальчиком дотянулась до жизни. И как же мне это нравится... Я хочу наградить вас немного, заставить почувствовать жизнь..

  Она вытянула маленький, чудесный пальчик, и дотронулась до Ричарда. Тот взвыл от боли, содрогаясь, осел, закричал.

  - Не держи в себе! - утробный голос демоницы взвился, раскатистый, словно отражаясь от невидимых сводов каменного мешка. - Поделись!

  Ричард схватил стоящего ближе всех холмича, тот скривился от режущей боли и заорал, ухватился за соседнюю бабку, та вцепилась в двоих дочерей, мгновения спустя вся толпа была охвачена агонией. Люди хватались за соседей в надежде облегчить страдание, но круговая порука боли лишь ширилась. Кто-то прижался к Анне и судорожно выл, а она лишь подергивалась, почти не чувствуя спазмов, так сильно осушила ее Ареана, выпив почти до дна.

  - А вот и мой дар, вижу, вам нравится, - кивнула безупречно уложенная, чистенькая королева минуту спустя. Толпа перед ней рыдала и стонала от счастья, что боль наконец закончилась. - На чем мы остановились?.. Ах да, жрица Милосердной. Давайте ее сюда.