Книга хожений. Записки русских путешественников XI-XV вв

В неделю же святых жен-мироносиц вошли все с митрополитом на корабли и пошли рекою Доном, грустя и скорбя о путешествии. Места были очень пустынные, не было видно ни села, ни человека, только звери, лоси, медведи и другие звери. Во второй день речного плавания минули две реки, Мечу и Сосну[134], в третий же день — Острую Луку, в четвертый — Кривой Бор. В шестой день добрались до устья Воронежа[135]. Утром в день памяти святого Николая приехал к нам князь Юрий Елецкий с боярами и со многими людьми и доставил нам радость великую. Оттуда приехали к Тихой Сосне, видели столпы каменные белые, красиво стоят в ряд, как стога малые, над рекою над Сосною. Минули Червленый Яр, Битюк и Похор. В неделю Самарянину минули реку Медведицу[136], горы высокие и Белый Яр; в понедельник — горы каменные красивые, во вторник — Теркли, городище и перевоз. Здесь впервые встретили татар. В среду минули Великую Луку и Сарыхочзин улус. Здесь нас охватил страх, так как вступили в землю народа измаильского. В четверг минули Бекбулатов улус, в пятницу Червленые горы, в воскресенье минули Акбусин улус. В понедельник прошли Бузун-реку, в канун Вознесения добрались до моря.

В неделю святых отцов погрузились в корабль на устье Дона под Азовом[137]. Отошли в море и в полночь встали на якорь. Некоторые люди оклеветали нас в городе. Догнали нас фряги на лодках, вскочили на корабль. И был топот большой на палубе корабля. Я не знал, что происходит, вышел на палубу, видел мятеж большой. И говорит мне владыка: «Игнатий, что стоишь и не печалишься?» Я же ответил: «Что происходит, владыка?» И сказали мне: «Эти фряги прибыли из города, нашего митрополита схватили и связали[138], также и Германа и его дьякона. Митрополит оказался их должником, мы же с ним без вины погибаем». И мы спросили старшего: «Что хотят сотворить им?» Он же ответил: «Не бойтесь, что принадлежит вам, вы свое и возьмете». Вскоре фряги были удовлетворены митрополитом, получили довольную мзду и всех нас отпустили.

Прошел день, а во второй отплыли оттуда. Ветер был добрый, попутный, но на третий день подул тяжкий встречный ветер. Мы испытали большую усталость и боялись потопления корабля. Сами корабельщики не могли стоять, сваливались, как пьяные, ушибались. Пришли в пролив Азовского моря, вышли на великое море. В шестой день минули Керченский (Кафинский) пролив и Сурож[139].

Прошли четыре дня. В пятый день, в четверг, завеял встречный ветер и погнал нас в левую сторону, к Синопу[140]. Вошли в залив близ города Синопа и тут пробыли два дня.

Повеял добрый попутный ветер, и поплыли вблизи берега. Были здесь горы высокие, в половине гор терлись облака. Напротив города Амастра заговелись перед Петровым постом.

Во вторник минули Пандораклию. В среду повеял встречный ветер, и мы возвратились в Пандораклию. Пробыли девять дней. Здесь есть церковь святого Федора Тирона. Тут же было его мучение, в этой церкви находится гроб его. Оттуда пошли в лодках к Царьграду, в день рождества Иоанна Предтечи. Утром в пятницу минули Диополь-град. В субботу обедали на устье реки Сахары. В воскресенье минули города Дафнусию и Карфию, пришли в город Астравию[141]. Здесь задержался митрополит, пытаясь навести справки о турецком султане Мурате. Будто бы Мурат пошел войною на сербского князя Лазаря[142], и была весть, что убили в схватке обоих — Мурата и Лазаря. Побоявшись мятежа, так как находились в Турецкой державе, митрополит отпустил монаха Михаила, Смоленский епископ Михаил — меня, Игнатия, а архимандрит Сергий Азаков — своего монаха. И пошли от Астравии в неделю перед Петровым днем. Утром пошли от Фили и минули Риву, пришли к устью и минули Фонарь[143]. Ветер был добрый, прибыли в Царьград с радостью неизреченною.

В понедельник, накануне Петрова дня, во время вечерни, пришли к нам русские люди, живущие здесь. И была радость обоим великая. В ту ночь пробыли на корабле. Утром же в самый праздник святых апостолов, благодаря бога, вошли в город. Утром же пошли к святой Софии[144], что именуется Премудрость божия. И дойдя до великих ворот, поклонились чудотворной иконе Богородицы, от которой изошел голос к Марии Египетской, запрещая ей вход в святую церковь в Иерусалиме. Там же поклонились иконе Христа внутри святой церкви и честным святым иконам. Целовали трапезу, на которой сложены страсти Христовы, потом святого патриарха Арсения, трапезу Авраама, на ней же угощались посланцы Христа, превратившиеся в Троицу, одр железный, на котором Христа мучили.

Пробыли все утро в церкви, поклонялись и удивлялись чудесам святых и величеству и красоте церковной. Отслушав святую литургию, пошли на двор Константина[145], видели там здание царское, которое называется Ипподромом[146]. Здесь стоит столп медный, как в три пряди свит, а на каждом конце по змеиной голове[147]. В том же столпе заклепан яд змеиный. Находятся тут и другие многие столпи каменные.