Книга хожений. Записки русских путешественников XI-XV вв

И встретили его далеко владыка новгородский Евфимий[211] и посадники новгородские с великой честью. И ночевал митрополит в Юрьеве монастыре[212]. Утром же выехал в город месяца октября в седьмой день. И встретил его владыка с крестами, с попами и дьяконами и весь народ города, и теснота великая была от народа. И дойдя до ворот города этого, — а на вратах была церковь, — митрополит здесь облачился в ризы, а с ним и владыка Авраамий облачился. Здесь освящали воду и кропили ею народ. И придя к собору святой Софии[213], митрополит снял облачение и в тот день пировал у архиепископа Евфимия, который оказал ему честь великую. Был же в Новгороде семь дней.

А из Новгорода пошел к Пскову. И псковичи встретили его на рубеже и весьма почитали его. И приехал в Псков месяца декабря в шестой день на память святою отца Николы. И за городом встретили его священники с крестами и много народа. И в тот же день служил обедню в соборе святой Троицы[214], а с ним служил и владыка Авраамий, и благословил народ. И дали ему псковичи двадцать рублей. А от Новгорода до Пскова сто восемьдесят верст. И тут были пиры многие и подносили дары великие. А отпуская его, дали псковичи ему сто рублей. И поехал из Пскова в Немцы месяца января в двадцать второй день, на память святого апостола Тимофея. А был в Пскове семь недель.

Первый город немецкий был Коспир[215], юрьевского епископа. Здесь встретил его епископ юрьевский с великою честью, по своему немецкому правилу, со своими магистрами немецкими, с трубами и свирелями и оказал ему великую честь, и преподнес дары многие. А от Пскова до Юрьева города[216] сто верст.

И приехал митрополит к Юрьеву, и тут встретили его бургомистры, и ратманы[217], и священники с крестами, и множество народа города того, и воздали ему честь великую. Город же Юрьев каменный, большой, палаты же в нем весьма чудны, и мы не видели таких — удивлялись. Церкви же многие и монастыри большие. И есть монастырь женский, один по их уставу, весьма чудный; монахини никогда не выходят за пределы монастыря, а постригаются в этом монастыре только девицы и поэтому называются святыми девами. Одеяние же черниц белое, как снег, — рясы и мантии, — а на головах их венец черный, а поперек головы крест, а на нем покрывала белые, как снег. А от мирян никто к ним не приходит, но только мы были с митрополитом, видели их жизнь и удивлялись. Река же огибает город с той стороны, откуда мы приехали. Горы же у них, поля и сады красивые. Церкви же православные у них в городе две: святого Николая и святого Георгия; православных же мало.

А от Юрьева до Риги города двести пятьдесят верст. А от Юрьева ехали к Риге, то видели много городов. И ехали на Вольмар[218] город. И встретили митрополита господа знатные за день пути до Риги. Когда же были близ города Риги, встретили нас с великими почестями архиепископ Тимофей и архимандрит Захарий, и бургомистры и ратманы, и все жители города с трубами, и свирелями, и с гудницами.

А приехали в Ригу до обеда, месяца февраля в 4 день, на память святого Исидора. В городе митрополита встретили попы с крестами и все люди, и очень рады были его приезду. И обедал митрополит у архиепископа; и владыка Авраамий и Фома, посол тверской[219], сидели за одним столом с митрополитом и архиепископом, а нас посадили за другой стол. И тут оказаны были почести большие, и вина различные были. Здесь митрополит задержался на восемь недель.

Затем плыли кораблем по морю, проводили нас с великою честью. И поехали из Риги месяца мая в 5 день, на память мученицы Ирины, рекою Двиною к морю. И на берегу у моря находились день. Поплыли в корабле по морю в среду, четыре недели после Пасхи, в праздник Преполовение[220]. И один день ветер веял добрый.

И после немногих дней внезапно в полночь начался шторм, хотя ветра и не было, корабль волнами захлестывался, и верхняя его постройка заливалась волнами. Мы все впали в отчаяние и восклицали: «Увы, погибаем». Но недолго это длилось. После такой бури наступила на море тьма густая, а ветер не веял.

И роптание было у немцев: «Не из-за нас это произошло, а из-за православных», — говорили они. Затем пришли немцы к митрополиту и заявили: «Видишь ли такую беду нашу — тьма наступила и ветер не веет, а тут остров Готланд скалистый, здесь пираты грабят и разбойничают. Ради этого мы пришли к тебе с просьбой помолиться своему богу, а мы помолимся своему». Митрополит призвал Авраамия, и посла тверского Фому, и архимандрита Вассиана[221], и всех своих бояр и сказал: «Епископ, помолись богу». И начал молебен святой Богородице Одигитрии по-гречески со своими греками, а владыка Авраамий по-своему, по-русски. И начала тьма расходиться, — и уже было к вечеру, — и ветер повеял добрый, и далее мы не знали никакого зла. И спустя много дней берег увидели и дошли до гавани благополучно.