Книга кладбищ

Он почувствовал рядом с собой движение, хотя вокруг не было ничего, что могло бы двигаться. Затем его наставник произнёс:

— Добрый вечер, Ник.

— Ты был там вчера, — сказал Ник. — Даже не думай говорить, что был где-то в другом месте, потому что я знаю, что ты там был.

— Да, — произнёс Сайлас.

— Я танцевал с ней. Которая всадница на белом коне.

— Правда?

— Ты же сам это видел! Ты наблюдал за нами! За живыми и мёртвыми! Мы танцевали. Почему никто не хочет говорить об этом?

— Потому что это таинство. Потому что есть вещи, говорить о которых запрещено. И потому что есть вещи, о которых люди просто не помнят.

— Но ты же сейчас говоришь об этом. Мы обсуждаем смертень.

— Я его не танцевал, — сказал Сайлас.

— Но ты же всё видел!

Сайлас ответил:

— Я не знаю, что я видел.

— Я танцевал со Всадницей, Сайлас! — воскликнул Ник. Почему-то именно эти слова страшно огорчили его наставника, и Ник испугался, как ребёнок, случайно разбудивший зверя.

Сайлас сказал:

— Давай закончим этот разговор.

Для Ника он не был закончен. Ник хотел сказать ещё тысячу вещей, хоть бы они и были неуместными, но тут его что-то отвлекло — послышалось тихое шуршание, а затем его лица словно коснулись прохладным пером.

Ник тут же забыл про танцы, а страх уступил место восторгу.

Он видел его третий раз в жизни.

— Сайлас, смотри, снег! — воскликнул он, чувствуя, как его сердце и ум наполняются радостью, вытесняя все прочие чувства и мысли. — Настоящий снег!

Интермедия Собрание

В фойе гостиницы висело небольшое объявление, что в зале «Вашингтон» тем вечером проходила закрытое мероприятие. Что это было за мероприятие — не сообщалось. По правде говоря, даже если бы вам довелось увидеть участников этого мероприятия в зале «Вашингтон», вы бы всё равно не поняли, что происходит и зачем они собрались, хотя наверняка заметили бы, что среди них не было женщин. Там были одни мужчины, которые сидели вокруг накрытых столов, и как раз доедали свой десерт.

Их было около сотни, все в строгих чёрных костюмах. Костюмы — единственное, что их объединяло. Там были блондины и брюнеты, рыжие и седые, и даже вовсе безволосые. Были мужчины с дружелюбными лицами и с отталкивающими, добрые и угрюмые, откровенные и скрытные, невозмутимые и обидчивые. Почти все они были белокожими, хотя среди них присутствовало также несколько человек с чёрной или коричневой кожей. Европейцы, африканцы, индусы, китайцы, выходцы из Южной Америки, филиппинцы, американцы. Все говорили между собой и с официантами по-английски, и в зале звучало богатое разнообразие акцентов. Они приехали сюда со всей Европы и со всего мира.

Итак, мужчины в чёрных костюмах сидели за столами, а один из них стоял на сцене. Это был добродушного вида человек в таком костюме, будто только что со свадьбы. Он зачитывал Список Добрых Дел. Детей из бедных районов отправили на каникулы в экзотические страны. Городу был подарен туристический автобус для экскурсий.

Некто Джек сидел за центральным столом перед сценой, рядом со щеголеватым мужчиной с серебристо-белыми волосами. Оба ждали, когда подадут кофе.

— Время тикает, — произнёс мужчина. — А мы все не молодеем.

Некто Джек ответил:

— Я тут как раз подумал… Та история четырёхлетней давности, в Сан-Франциско, помните?..

— Она плачевно закончилась, однако к делу это отношения не имеет. Джек, ты потерпел провал. Ты должен был убрать их всех. Включая младенца. «Почти» считается результатом только в контексте взрывных устройств и напалма.

Официант в белом пиджаке стал разливать им кофе — невысокому человеку с тоненькими, словно нарисованными карандашом, усиками, затем высокому блондину с такой яркой внешностью, что он мог бы быть кинозвездой или моделью, и, наконец, темнокожему мужчине с большой головой и взглядом разъярённого быка. Эти трое подчёркнуто игнорировали беседу Джека и седовласого, как бы будучи поглощены речью выступавшего и временами даже аплодируя. Старик добавил в свой кофе несколько ложек сахара с горкой и принялся его размешивать.

— Десять лет! — произнёс он. — Время и прилив никого не ждут. Ребёнок скоро станет взрослым. И что тогда?

— У меня ещё есть время, мистер Данди, — сказал некто Джек, но седовласый снова его перебил, резко выкинув в его сторону мясистый указательный палец.

— Это раньше у тебя было время. А теперь у тебя есть только крайний срок. И советую тебе призвать на помощь смекалку. Потому что поблажек с нашей стороны больше не будет. Хватит. Мы устали ждать, каждый Джек до единого.

Некто Джек кивнул.

— Я уже напал на след, — сказал он.

Седовласый сделал глоток кофе.

— Неужели?

— Да. И, повторюсь, у меня есть ощущение, что это как-то связано с той неприятной историей в Сан-Франциско.

— Ты уже сообщил секретарю? — мистер Данди кивнул на того, кто продолжал зачитывать список, на этот раз перечисляя больничное оборудование, купленное на их щедрые пожертвования в прошлом году («Не один, не два, а целых три аппарата искусственной почки!» — говорил он, а мужчины в зале вежливо аплодировали сами себе и своей щедрости).

Некто Джек кивнул.

— Сообщил.

— И?